— Элис… Пойдем домой.
Я подняла на него замученный взгляд. Он вообще ничего не понимает?
— Я имею в виду, в твой старый дом. Показывай, где ты жила. Я собираюсь пополнить список своих преступлений.
Ровный и уверенный голос успокаивал. Я отошла от Питера, смотрела на его расправленные плечи, чуть отрешенный, но злой взгляд. Господи… Только я могла записать к себе в братья настолько конченного ублюдка. Может он и вправду не так виноват, как я думала. Сил хватило только на усмешку. Я натянула рукава кофты на кулаки, вытерла щеки, все те места на лице, которые делали меня пандой из-за потекшей косметики.
— Пошли, — тихо сказала я, прошла мимо парня, направившись в сторону Норидж — уэй. Улица находилась далеко отсюда, но мне хотелось пройтись пешком, хоть ноги и плохо слушались. Энергии в себе я вообще не чувствовала никакой.
Глазка у двери не было, так что нам спокойно открыли, даже не спросив кто это. Питер встретил женщину ударом лба в нос. Она крикнула, повалилась на пол, а парень прошел в дом первым, закрыв за мной дверь.
Ничего в доме не изменилось совсем. Только мать постарела как будто лет на 30, седина плотно закрепилась на некогда рыжих, теплых волосах. Странно было ее видеть и не ощущать при этом никаких эмоций. Только… не приязнь. Брезгливость, что ли?
— Ты меня искала? — Пит наступил ей ботинком на горло, она захрипела. Парень улыбался как маньяк, сильно сдерживался. Я стояла только потому, что более или менее привыкла к его злому фону, но даже мне было дурно- Вот он я. Собственной персоной.
Она казалось такой хрупкой по сравнению с ним — вот надави чуть сильнее и сломается хребет. Кровь из разбитого носа хлестала ручьем. У нее хрупкие капилляры, помню. Иногда кровь шла просто так.
— Элис? Это ты?
Я молча смотрела на нее, как мать отчаянно хватается за ногу парня и пытается ее поднять, но сил не хватает. И глядит на меня умоляющими глазами. Какая жалкая.
— Она твоя.
— Что? Элли, я же твоя мама! Помнишь…
— Как ты меня избивала? Или позволяла это делать брату? Или как чуть не убила несколько раз и как плакала от ненависти, — я сухо усмехнулась, — Помню, мам. Помню.
Так странно говорить это слово после стольких лет и не закладывать в них никого смысла. Я даже не помнила как ее звали.
Вышла из дома, села на ступеньки и закурила. Из дома слышались приглушённые крики и удары, ощущался сильный магический фон. Питер явно пошел в разнос. Я затягивалась с бессмысленным выражением лица и думала о том, что я устала. Что хочу спать, ужасно хочу спать. Настолько, что готова уснуть прямо на пороге. Тем более на улице уже стемнело, и сонливость навалилась резко. как будто вся моя энергия кончилась. Мне резко захотелось просто упасть вот тут вот, на ступеньках и провалиться в темноту. Без снов, без кошмаров — просто уснуть и не просыпаться так долго, насколько это будет вообще возможно.