Защитники оказались заперты в небольшом здании. Спереди бегуны, сзади — вход на точку сохранения, куда защитникам пока запрещено входить. Большая, блестящая металлическая дверь так и манила к себе, а мигающие красные лампочки над входом только усиливали эффект.
Хреново, что так получилось. Стоило бы спрятаться где-нибудь подальше от точки, пропустить атакующих и затем спокойно войти самим. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы.
Только вот система не дала такого шанса. «Запрещено находиться на одном месте дольше минуты… Тот, кто не убьет ни одного бегуна, не попадет на следующий этап…» В общем, придется как минимум продержаться оставшиеся десять минут. Только вряд ли получится, ведь под конец стало точно понятно, кто тут волки, а кто — блеющий скот. И Леони не повезло оказаться среди скота. Таковым она себя не ощущала, только что толку? Зарежут и не посмотрят, кто скрывается под овечьей шкурой…
Еще один защитник рухнул, метко подстреленный двухсотым. Считая Леони, их осталось шестеро против пяти атакующих. Неплохие шансы, если не думать о том, что сюда вот-вот заявится Рик.
А вот и он…
— Рыжая стерва! — радостно крикнул я и помахал рукой.
В ответ она выстрелила из двустволки. Целилась, правда, не в меня. И хорошо, потому что выстрел оказался удачным — лицо Бегуна-41(3) оказалось нашпиговано дробью. Он упал и начал орать, изгибаясь, будто пытался показать, как правильно делать гимнастический мост.
Неплохой мост, кстати.
— Не повезло парняге, — сказал я, падая за один из ржавых станков, служивших атакующим укрытием.
— Ах ты сука!
Один из бегунов без предупреждения направил ствол в мою сторону. Я сделал то же самое, но медленнее, чем хотелось бы. Положение спас Лаки — он выстрелил сорок третьему в висок и следующим выстрелом прикончил страдающего мостовика.
— Про тебя уведомление пришло, — сказал Лаки, меняя магазин. — Ну ты и правда маньяк. Зачем столько бегунов грохнул?
— Они меня расстроили.
Двухсотый покачал головой и сказал:
— Все претензии к девяносто девятому потом, ясно? Надо пробиться к финишу!
Другие бегуны, похоже, и не имели претензий. Хотя из других остался только мой старый знакомый Ден-восьмой и еще один утырок с перебинтованной мордой. Он, может и рад был бы что-нибудь сказать, но не мог — бинт закрывал всю нижнюю часть лица от носа до подбородка.
— Что с тобой стряслось? — спросил я у недоделанной мумии.
Он что-то промычал, но за вновь поднявшейся пальбой я ни хрена не смог расслышать.
— Что? А, ладно, похуй. Эй, защитники! Дайте пройти, и никто не пострадает! — заорал я. — Леони, рыжая сука! Какого хрена ты там делаешь?!