Да, заметил прежде всего глаза, а потом уже рассмотрел, что они принадлежат молодому человеку в сиреневой майке и дешевых белых брюках. Молодой человек сидел за соседним столиком, держа в руке чашечку с мороженым. Он сжимал ее с такой силой, будто это была граната. Встретившись взглядом с Петровым, он не опустил глаза, а продолжал смотреть на него спокойно и выжидающе. В его лице не было угрозы, только внимание и некоторая доля сомнения, но когда Петров поспешно отвернулся, молодой человек поставил чашечку на стол и встал.
Мысли смешались. Петров забыл о варьете, о том, что нужно расплатиться с официантом. Он не узнал молодого человека, но шестое чувство подсказало, что на этот раз опасность не выдуманная, а настоящая. Грозная и неотвратимая!
Петров встал и, с трудом отрывая ноги от земли, направился к выходу. Так бывало во сне: хотел бежать, напрягал силы, но точно увязал в песке. Его окликнул официант, и он остановился как вкопанный, опустив руки и покорно ожидая того, чему суждено было совершиться. И когда официант, вежливо улыбаясь, подал счет, Петров долго не мог понять, чего от него хотят. А молодой человек не двинулся с места. Он стоял у стола, снова держа в руке чашечку с мороженым, и провожал Петрова спокойными, внимательными глазами.
…С этого дня начался кошмар. Петров встречал молодого человека всюду: на улице, на пляже, в ресторанах и кафе. Входя, Петров озирался, искал преследователя и почти всегда находил его. Незнакомец сидел где-нибудь в уголке, молчаливый, сдержанный.
Через несколько дней Петров привык к тому, что у него есть спутник, постоянный, как тень. Однажды, когда столкнулся с ним лицом к лицу возле остановки автобуса, растерянно улыбнулся и кивнул, точно приятелю. Но тот не ответил. Посторонился и долго, настойчиво смотрел вслед…
Петров не то чтобы примирился с тем, что его должны арестовать, а просто не думал об этом. Голова была забита другим. Днем и ночью теперь он вызывал в памяти картины прошлой жизни. Перед ним вереницей проходили люди, которых давно не было в живых. Он пытался вспомнить, где и когда встречался с молодым человеком, не сомневаясь в том, что такая встреча была и, должно быть, при каких-нибудь необычных обстоятельствах. Но вспомнить не мог, неизвестность мучила его сильнее, чем страх. Потом сообразил, что если теперь незнакомцу лет тридцать, то тогда, в сорок втором, ему было, по-видимому, пятнадцать. Значит, бессмысленно ломать голову. Полжизни минуло.
…И он стал ждать ареста. Каждый день, выходя из дому, думал: "Ну вот, наверно, сегодня!" Встречаясь с преследователем, вопросительно заглядывал в лицо, словно молил ответить: "Когда же? Когда?.." Но молодой человек молча отворачивался, чтобы через минуту последовать за Петровым по пятам.