— Ты! — выпалила она, ткнув его пальцем в грудь. — Зачем явился сюда?
— Мне так нравится, когда ты злишься, — промурлыкал Свейн. — Выпускаешь коготки, как сердитая кошечка.
— Я здесь на работе! Как ты не понимаешь? Меня взяли менталистом на королевский отбор!
— Твоя мама мне сказала, — кивнул он, а потом жеманным жестом отбросил светлую прядь, упавшую на глаза. — Мими, это глупости. Тебе не надо работать!
— А зачем, по-твоему, я училась в институте?
Свейн пожал плечами, полюбовался на свои отполированные ногти.
— В твоей хорошенькой головке куча разных глупостей, — снисходительно сказал он. — И это даже мило. Но когда мы поженимся, ты будешь заниматься лишь домом и мной.
Он приобнял ее за талию и повел по дорожке. Эмма тяжело вздохнула, покосившись на кузена. Весь лощеный и напомаженный, блестящий, как фантик от конфеты, он вызывал у нее лишь раздражение и скуку. Однако, если она провалит этот отбор… Обернувшись и увидев черную макушку Бригитты, Эмма решила уделить пару минут кузену. Может, ей удастся убедить его оставить ее в покое и не позорить во время отбора?
Вейрон заставил себя отойти от менталистки, но краем глаза следил за макушкой женишка, с важным видом прохаживающимся среди роз. Эмма едва доставала тому до плеча и что-то пылко говорила, но Свейн, кажется, вовсе ее не слушал.
— Вы тоже сбежали от своей менталистки?
Вейрон быстро повернулся и увидел Амалию, сидящую на скамейке под перголой, увитой белыми розами.
— Не то чтобы… — протянул он.
— Иногда хочется побыть наедине с собой и собственными мыслями, — со вздохом продолжила она.
Как ни странно, Эмма Вейрона не раздражала. Ее слова про бутоны и навязчивое желание разбудить в нем женщину — да, а вот сама она — нисколько. Тем не менее он не стал переубеждать Амалию.
— Вы хотите остаться одна?
— Нет-нет, — возразила Амалия, сдвигаясь на краешек. — Садитесь. Я с радостью разделю с вами свое одиночество.
— Значит, вам не нравится ваша менталистка? — спросил он прямо, опускаясь на скамью.
— Она милая, — вздохнула Амалия. — Но все время пытается влезть мне в голову. Она словно хочет сделать из меня кого-то совсем другого. Вы понимаете?
— Более чем, — усмехнулся Вейрон, они немного помолчали, сидя рядом, и он осторожно спросил: — Почему вы плакали сегодня? Принц плохо с вами обошелся?
— Нет! — горячо возразила Амалия. — Принц — чудесный молодой человек. Напротив, он отнесся ко мне с пониманием…
Она вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.
— О нет, — испугался Вейрон. — Только не плачьте.
— Не буду, — пообещала Амалия, улыбнувшись, и смахнула слезинки с длинных ресниц. — В общем, на отборе мне задали вопрос, которого я никак не ожидала услышать, — произнесла она через силу. А потом выдохнула и сказала быстро, словно боясь передумать: — Моя семья разорена. Все, что у меня есть — лишь имя. Я была помолвлена, но мой жених отказался вступать в брак, когда узнал, что я — бесприданница.