— И это все? — удивилась Эмма. — Ты даже сплетничать не умеешь!
— Увы, — согласился он, пятясь к двери в спальню. — Пойду к себе. Отдохну. Насыщенный выдался день.
Эмма поднялась и шагнула к нему, протягивая руки и маня его пальчиками.
— Это каждый вечер теперь будет? — проворчал он, когда она обвила руками его шею, но всерьез рассердиться за это не смог.
— Да, — кивнула Эмма. — Ты чудесная девушка, Бригитта.
— Я это уже знаю, — пробормотал Вейрон, стараясь не слишком сильно прижиматься к менталистке, поскольку фамильная гордость рода уже дала о себе знать.
— Будь на месте принца я, выбрала бы тебя, — сказала вдруг Эмма, заглянув ему в глаза.
— Спасибо, — поблагодарил он, повернулся к двери и вдруг почувствовал ощутимый шлепок сзади.
Вздрогнув, он обернулся и ошарашенно посмотрел на Эмму.
— Отличная попа, — она озорно улыбнулась. — А завтра мы ее нарядим в шелк и кружева.
Зайдя в спальню и захлопнув за собой дверь резче, чем намеревался, Вейрон задвинул засов. Эта менталистка сведет его с ума! Чему только ее учили в институте? Вроде, такая приличная, невинная девушка…
Он потер ягодицу и вытащил досье из-под матраса. Ирэна Воблер. Сорок четыре года. Трижды становилась лучшим менталистом года. Амбициозность выше крыши. Умение добиваться своего. Могла ли она шантажировать рыженькую? Донести о помолвке Амалии? Украсть Плетку Селены? Стоит к ней приглядеться…
Эмма опустилась в кресло и налила себе воды. У нее созрел новый план, как раскрепостить Бригитту. Конечно, она воспитывалась в обществе, где женщины должны подчиняться строгим правилам. Ей негде было увидеть, что можно вести себя по-другому. Эмма покажет ей пример. Она станет самой раскрепощенной и даже немного развратной, и тогда, быть может, Бригитта тоже допустит хотя бы маленькие вольности.
Эмма потерла запястье и поморщилась. Задница у леди Дракхайн оказалась просто каменной.
Следующий день у Вейрона прошел на удивление продуктивно: Эмма все же поволокла его по магазинам, но он загодя спрятал досье под цветохроном. Так что он брал охапку одежды, которую приносила менталистка, запирался в примерочной и читал, изредка подавая звуки, чтобы Эмма убедилась, что он не упал в обморок от развратного белья. А Эмма словно с цепи сорвалась: от трусов, которые она выискивала в магазине, покраснел бы и генерал Штолл. Кружева, шелк — еще ладно. Но прорези в самых неожиданных местах…
Когда Эмма, пылая ушами, предложила ему лифчик, больше похожий на веревочки, он решил, что с него хватит.
— Ты пытаешься меня оскорбить? — возмутился он. И ему не пришлось притворяться: в таком лифчике никакие носки не удержатся.