— Нет, что ты! — испугалась Эмма.
— Ни одна приличная женщина не наденет такое!
— Ты не права…
— Это просто недопустимо, — заявил он и покачал головой. — Знаешь, я думаю, может, мне лучше вовсе без менталиста…
В самом деле. Она только отвлекает его от задачи. Лучше найдет ее потом, в своем привычном виде…
— Нет! — воскликнула Эмма, и глаза ее наполнились слезами, так что Вейрон тут же пожалел о сказанном. — Я докажу… Я сама его куплю! Вот! Я — порядочная девушка, но это не помешает мне надеть этот бюстгальтер. Я ведь не собираюсь кому-то так показываться, — бормотала она, словно пытаясь убедить себя саму. — Хотя он, конечно, провокационный…
Вейрон тяжело вздохнул и пошел за ней следом к продавщице.
— Я заплачу, — сказал он, отодвинув Эмму плечом. Потом внесет это в расходы по операции. Пусть генерал Штолл тоже посмотрит, через что ему пришлось пройти, и раскошелится!
— И вот это, — Эмма, тут же просияв, протянула девушке темно-винный шелк. — Ты сказала, что тебе подошло. Эластичная ткань. Цвет благородный. Модель довольно закрытая...
Вейрон молча кивнул, решив, что проще согласиться.
В покоях в королевском дворце он сразу же затолкал ненавистные трусы поглубже в полку.
— Ну что? — спросила Эмма, когда он вышел из спальни. — Правда, в красивом белье чувствуешь себя совсем по-другому? Я надела новый бюстгальтер и хочу тебя поблагодарить…
— Не за что, — сказал Вейрон, мазнув взглядом по ее груди. Стоило только представить, что таится под ее скромным платьем менталиста, и он действительно почувствовал себя немного по-другому.
— На самом деле удобно, — доверительно сообщила Эмма, беря его под руку и прижимаясь к предплечью грудью. — Под это платье толком ничего не помещалось. А так я вроде в белье, а вроде и без него. Только, боюсь, не видно ли через ткань... вершинки груди?
Вейрон посмотрел, куда просили. Покачал головой и, сглотнув, из последних сил отвел взгляд от менталистки.
— Но нам надо спешить, — поторопила его Эмма, прибавляя шаг. — Бал вот-вот начнется.
— Ставки принимаются до начала бала! — снова напомнил Рохос, старший королевский церемониймейстер. Впрочем, его теперешнее занятие было весьма далеко от прямых обязанностей. Он сидел за кухонным столом, окруженный парами и аппетитными ароматами, и вел записи на разлинованных листах. Камзол его был расстегнут, шейный бант сдвинут на сторону, и даже ремень непозволительно ослаблен — кухарка только что убрала пустую тарелку, в которой совсем недавно лежал хороший кусок перепелиного пирога. Рядом с Рохосом сидел мальчик — его племянник, похожий на дядьку и острыми черными глазами, и слегка надменным выражением лица. Он то и дело закрывал и снова отпирал сундук, в котором неумолимо росла гора монет.