5. В целях борьбы с растлением ощутимости окружающего вход во все музеи, выставки и хранилища произведений искусства без соответствующих пропусков, выдаваемых Ревтрибуналом Ничевоков, считается недопустимым.
От ТВОРНИЧБЮРО Чрезвычайный Ничевок Живописи:
Борис Земенков.
Дан сей декрет 2-го июля 1921 года. Москва. Симонов Монастырь.
(Ничевок о Ничевоках).
(Статья, впервые появившаяся в свое время под иным, впрочем, названием, на столбцах газеты «Коммунистический Труд»; инспирирована Творческим Бюро Ничевоков и составлена, согласно постановлению его от 10-го июня 1920 года. Подпись автора вскрывает источник инициативы помещаемого очерка).
«Вам». Три ничевока. Стихи. Москва. Хобо. 1920.
Так озаглавила книжку своих произведений группа литературных неудачников, – одна из тех, которые величают себя главарями современней поэзии, систематически отравляя наш оскудевший книжный рынок безграмотными суррогатами изящной словесности с оттенком развязности дурного вкуса.
Гражданин, явившийся в редакцию «Коммунистического Труда» со сборником «ничевоков» в руках, горячо протестовал против подобного открытого издевательства над изголодавшимся по хорошей книге читателем, и мы вполне присоединяемся к тому мнению, что печатание произведений, лишенных всякого смысла и откровенно рассчитанных на скандал, особенно преступно в настоящее время, когда все типографские средства должны быть использованы для плодотворной агитационной работы против внешних и внутренних врагов Рабоче-Крестьянской Революции, а отнюдь не для дискредитирования печатного слова.
При взгляде на вновь изданную, книжку бросается в глаза ее безграмотность при отсутствии всякого Смысла и содержания. «Манифест от Ничевоков», помещенный в начале сборника, представляет собою бездарную попытку упразднить всякую поэзию, противопоставив ей дешевую рекламу новаторства. Переходя к самим стихам, отмечаем косноязычный стиль Аэция Ранова. Черезчур ловкий фокусник, он на протяжении десяти страниц стремится уверить читателя в своей невменяемости, хотя этот эффект достигается уже при чтении первых четырех строк того бессвязного набора слов, который он называет своими стихами. Так и кажется, что сквозь бездарное нахальство «Сборника Ничевоков», просвечивают раскрашенные физиономии его авторов, несомненно пропагандирующих свои идеи на бульваре на потеху подозрительной ночной публики. Разве в таких шутовских выходках задача здоровой поэзии?
Разве время сейчас, в момент высшего напряжения сил народного организма преступно использовать печать для своекорыстных целей личной рекламы?