К нашему аппарату подошел пилот. Как это я раньше не заметила, что мы разговариваем у петиной машины?
Мы поздоровались с Петей как знакомые.
Команда: «Уничтожить листки!» Потом: «По местам!»
Все стали забираться в кабину аэроплана.
Вдруг Петя подошел ко мне и крепко обнял при всех. Мне от этого стало сразу очень хорошо, тепло и вместе с тем было неловко перед другими за то, что мне так повезло. Им не с кем было попрощаться… А у меня здесь – Петя!
Он взглянул мне в глаза и серьезно сказал:
– Смотри!
– Да уж ладно!
Я влезла в машину последней. Мотор уже ревел. По небу бегали лучи прожекторов.
Мы незаметно оторвались от земли.
Огней на аэродроме почти не было и город снизу лежал тоже притихший и затемненный. Шли мы больше двух часов между облаками, и когда появлялась земля, она была темная и неизвестная.
– Девушки! – вдруг всполошилась Настенька, – я забыла как на их языке называется Малая Медведица!
Несколько раз Петя через плечо смотрел на нас и улыбался мне. Он, конечно, волновался немного за меня, ну, а мне было уже смешно. Теперь, когда я в точности знала, что мне предстоит сделать, никакой тревоги не было.
Мы шли уже больше двух часов слепым полетом, когда самолет вдруг пошел на снижение.
На высоте две тысячи метров Петя обернулся и махнул рукой.
Надя выкарабкалась на крыло.
Снова Петя махнул рукой, и моя подруженька скользнула вниз, в темноту.
Опять набрали высоту.
И снова Петя обернулся и махнул рукой.
Очередь была за мной.
Я вышла на крыло.
Под ногами – черным-черно. И только около распределительной доски светилась лампочка, а сверху сияли большие чистые звезды.
Хорошо, что сегодня нет луны.
Мне было видно только крыло и кусок фюзеляжа. Быстрый воздух, несущийся навстречу, освежал лицо. Рука сжимала кольцо.
Снова летчик взмахнул рукой, и я прыгнула.
– Раз, два, три, четыре…
– Надо сделать небольшую затяжку. Камнем вниз, чтобы приземлиться у дороги… И чтобы с земли вдруг не заметили. «Восемь, девять, десять»…
До пятнадцати я не досчитала. Меня начало укладывать на спину, – и тогда я дернула за кольцо, на счете двенадцать.
Ну, дальше все как и при учебных прыжках! Через секунды две – толчок, точно остановка трамвая неумелым вагоновожатым, и купол парашюта распахнулся над головой. Я его не видела, но всем своим телом чувствовала, что он там, надо мной. И от этого было так хорошо, что я громко запела.
Потом помахала вверх рукой, но, конечно, меня с самолета уже не видели.
Села я на какие-то низкие и, к счастью, неколючие кусты. Но все-таки села очень точно.
Железнодорожная насыпь темнела шагах а пятидесяти от меня. Молодец Петя! Я помахала им вверх рукой еще раз. Так, для удовольствия, потому что я даже не знала, в какой они стороне.