– А ты? – она вдруг обернулась. – Сбежишь со свадьбы?
– Обязательно. Я приехал только ради Хлои.
– Ты так сильно любишь ее… – мне почудилось, что в голосе Марии проскользнула горечь. – Я не знаю, способна ли на такое. Не знаю… Но, жалеть я ни о чем не привыкла. И не стану! Ясно?
Я смотрел на нее и понимал, что она никогда не передумает и не изменит своего отношения к дочери. Лишь слова Элли, прожившей всю жизнь в одиночестве, не давали покоя…
Мария уже открыла дверь пикапа и практически вышла, подтягивая за собой пышное белое платье, когда мой рот открылся сам по себе:
– Ты должна знать, что я никогда не стану рассказывать Хлое о ее настоящей матери. Ею станет Элли. Но, при этом, малышка будет понимать, что у нее есть тетя. И вы все равно будете родными людьми, чтобы там не говорили документы.
Она обернулась, посмотрела на меня очень странно, собиралась что-то сказать, но потом всхлипнула, развернулась и убежала, придерживая подъюбники. Не знаю, поняла ли Мария то, что я пытался сказать ей, но в моей душе неожиданно снова появилась надежда.
Я вдруг поверил, что не все так плохо с этой женщиной – моей сестрой – не все настолько плохо…
Глава 22
/Элеонора Ридли/
Вопреки моим опасениям свадьба прошла гладко. Шумный большой праздник, счастливые жених и невеста, много радостной родни и старающийся сохранить лицо Тони. Было видно, как в нем кипят эмоции, но, к чести моего ковбоя, он успешно с ними справился. Уже после церемонии, он куда-то увел Марию, а подошедший ко мне Ральф, с довольной улыбкой проговорил:
— Надеюсь, они сейчас все выяснят и закроют неприятную страницу в жизни.
— Я тоже, — нейтрально улыбнулась в ответ, и воспользовавшись тем, кто Хло потребовала спустить ее на землю, сбежала от чрезмерно общительного мужа Марии.
После того как Хлоя встала на ножки, ее неудержимо тянуло ходить самостоятельно, и все, на что мы смогли договориться, это то, что я держу ее при этом за ручку.
Через десять минут после того, как мы навернули уже три круга вокруг столов и утащили с одного пирожное, которое успели размазать по мордашке, наконец-то, пришел Тони.
Он обнял меня, касаясь губами легким поцелуем, а после подхватил на руки восторженно запищавшую Хлою.
— Ты моя маленькая свинка, — проворковал мужчина, осторожно стирая с носика белый след. — Теперь уже и правда моя. Только мой поросеночек. Осталось решить бюрократические проволочки и, думаю, у нас все будет прекрасно.
“Поросеночек” звонко рассмеялся и щедрой рукой размазал остатки вкусняшки по дядиному костюму.
— Подписала? — тихо спросила я, одновременно вытаскивая из сумки влажные салфетки. С горем пополам оттерла Тони и даже возмущенно пищавшую малышку.