И тут я понял, что Диего сглупил, решив не предупреждать городскую девушку, далекую от наших реалий, о приближающемся природном явлении. Чувствуя себя виноватым в ее состоянии, я присел рядом и попросил:
– Прекратите истерику. Я обещаю, ничего плохого не случится.
– Обещаете? – она подняла на меня совершенно остекленевшие глаза. – Все обещают… А потом… потом полное торнадо в жизни.
– Мне жаль… – я попытался помочь ей подняться, но она оттолкнула мою руку и поднялась сама, тут же покачнувшись и поморщившись.
– Черт, что-то в ноге.
Перевернув ступню, она безразлично посмотрела на небольшой порез – видимо напоролась на камень, когда бежала босиком, спасая мою племянницу. Стыд сменило другое чувство, более странное и непонятное мне. Захотелось не просто успокоить девушку, но и как-то оправдаться, исправиться, что ли?
– Сейчас я обработаю рану, – проговорил, надвигаясь на няню и силой усаживая ее на стул. – А потом расскажу вам, какие виды торнадо бывают в наших местах, и что делать при каждом из них.
Она лишь кивнула, опустив взгляд, тихо и обиженно сопя.
Я достал аптечку и приступил к обещанным экзекуциям. Приговаривая, что вот сейчас все пройдет и станет легче, продезинфицировал порез и заклеил пластырем, предварительно подув на ногу. Только потом, подняв голову и столкнувшись с полными удивления глазами, понял, что невольно отнесся к Элеоноре так же, как к своей племяннице. За восемь месяцев существования в моей жизни Хлои, привык бухтеть под нос всякую ерунду, лишь бы она не плакала. Вот и здесь тот же инстинкт сработал.
– Готово, – проговорил, поднимаясь. Ухмыльнувшись, не смог промолчать: – Вы вели себя лучше Хлои, даже не хныкали.
– Ну, спасибо, – фыркнула она, бросая взгляд на притихшую воспитанницу. Та задумчиво грызла одну из своих погремушек и с интересом наблюдала за нами.
– Что касается торнадо, – заговорил я снова, облокотившись на столешницу.
– Давайте перенесем беседу на завтра? – поспешно перебила меня няня. – Мне еще нужно накормить Хлою, помыть ее, переодеть…
Она явно чувствовала себя неловко из-за всего произошедшего, отводила взгляд и тут же натыкалась им на пакеты, заполненные всякой снедью и разбросанные по полу. Хотел было сказать, что все в порядке, но тут с улицы снова донесся мужской хохот. Элеонора вздрогнула, нахмурилась, посмотрела на меня зло и встала, заявив:
– Занимайтесь делами, мистер Хоуп. И простите за инцидент с… с… Там еще коляска где-то осталась.
– И ваши босоножки, – кивнул я. – Хорошо, поговорим завтра.
Покидая кухню, ловил себя на мысли, что чувство вины никуда не пропало. Девушка попала в неловкую ситуацию из-за нас с Диего, при этом, думая, что есть реальная угроза жизни, она спасала в первую очередь ребенка.