Хлоя сегодня меня порадовала, довольно быстро уснув. Осторожно положив девочку в кроватку, я зашла в свою комнату и прикрыв за собой дверь, уставилась на чемодан. Это странное чувство, но он сейчас был для меня словно призрак из прошлой жизни. Даже, пожалуй, “прошлЫХ” жизней… сколько имен я сменила за эти месяцы?
Этот потертый, побитый жизнью чемодан, набитый мелочами, сейчас казался очень похожим на меня саму. Все время, проведенное на ферме Тони, я тосковала без своего “содержания”, своей привычной скорлупы и знакомых до скола, до последнего оттенка вещиц. Мне было без них неуютно, отчаянно хотелось вернуть обратно, так как тропически-яркое “оперение” Норы было чуждым.
И что сейчас? Вот она, моя старая шкура, и я не горю желанием снова в нее влезать. Потому что в ней по карманам рассовано все то, без чего я не мыслила прежней жизни. Там мои сомнения, мои комплексы, мои взгляды на мир и на людей. Когда я ходила в ней, то вокруг были или враги, или соперники.
Я осторожно, словно касаясь бомбы замедленного действия, провела ладонью по молнии и потянула за собачку. Внутри все и правда оказалось на месте. Планшет, диктофон в карманчике и мои вещи, сложенные аккуратной стопкой. Повинуясь порыву, я нервно соскочила с постели и сбегала к туалетному столику заманикюрными ножницами, а после безжалостно покромсала ими внутреннюю обивку чемодана. Пальцы дрожали от нетерпения, а в уголках глаз почему-то щипало, словно туда песка сыпанули.
Через несколько мгновений я нащупала то, что искала, и вытащила на свет Божий небольшой конверт, а из него фотографии. Некоторые старые и выцветшие, а другие довольно свежие.
Их было мало, очень мало… свидетельств жизни девушки по имени Клара Кант.
Служба маршалов запрещает сохранять фото. Человек должен исчезнуть, словно его никогда не существовало, но я нарушила этот запрет. И сейчас перебирала цветные карточки, пока не нашла нужную. На ней стройная, красивая женщина смеялась и обнимала маленькую девочку, с такими же длинными волосами и голубыми глазами.
Я не знаю почему сохранила именно это фото, ведь здесь не я и не моя мать. В семь лет я наклеила на фото случайной женщины свое, и представляла, что вот она – моя семья. Моя мама. И однажды она вспомнит про меня и заберет домой...
Да, в то время я была слабой, наивной и верящей в чудеса. А потом меня перевели в другой приют, чтобы следующие десять лет выбивать любые проблески слабости. Жестко, долго и весьма изощренно. Перекрывая кислород, топя в океане безнадеги, швыряя от одного причала чужой семьи к другому.