Да и после секса успокоения почему-то не наступило. Он больше не чувствовал с ней стабильности. Обломать получилось, это было видно, но слишком быстро она вернулась в свое ненормальное состояние. Что же произошло на самом деле? Ведь не может человек прожить до двадцати восьми лет, а потом измениться так резко!
По дороге пришла мысль, что надо смотаться домой за одеждой. Завтра ему предстояла роль свидетеля. Набрал Лонку: длинный гудок и сброс. Ах ты ж, коза! Он и забыл уже о том, что она его заблокировала. Когда подъехали к ее дому, вышел из машины и направился к ней. Протянул руку:
— Телефон.
— Зачем? — уставилась голубыми глазищами.
— Затем. Телефон.
— Не дам. — Ответила глядя в глаза так, как будто с детства участвовала в битвах взглядов.
Разумовский проглотил толчок злости и попросил с нажимом:
— Убери мой номер из черного списка.
— Я подумаю. — Вздернула подбородок и вышла из своего авто.
Второй рывок раздражения он еле осилил.
— Мне надо отъехать. Буду через час. — Мысленно чертыхнувшись из-за ее поведения, развернулся и ушел к своей машине.
Откуда, бл@дь?! Откуда появилось в ней это?! Где делась Малая, которую он знал всю жизнь?! Что ли вернуться и натянуть ее еще раз как следует? Бл@, потом ехать среди ночи. Ладно. Часок потерпим.
По дороге попросил маму погладить рубашку с брюками. Домой заскочил буквально на две минуты. Взял одежду и вышел, не вдаваясь в подробности. Теть Маша уже наверняка насвистела о венчании, а сидеть рассусоливать на эту тему у него времени не было. Потом заскочил в супермаркет и взял выпивку: себе бренди, а Малой вина.
Вадиму очень хотелось добраться до сути происходящего, а потому спиртное было очень в тему. Во-первых, оно развязывает язык, а во-вторых снимет напряжение и придаст сексу новые краски. А в том, что спать они сегодня будут мало, ни капли не сомневался. От этих мыслей даже вспотел слегка.
И еще вдруг осенило, что впервые за последние лет десять ахался без презерватива. Может, потому и происходило все так крышесносно? Но не до резины было в тот момент. Завела до безумия. И кончал, кстати, в нее. Трижды. Не из-за аморальности, а из-за еще не осознанной надежды, что сможет привязать ее к себе. Теперь же реально задумался. Ребенок — это здорово вдвойне. Во-первых, сам по себе — твоя плоть и кровь, а во-вторых — один из лучших способов заарканить женщину. От этой идеи внезапно стало так остро-сладко, что в паху затвердело. Ого! Как там Марк говорил о своей Сашке? «Хочу всегда и везде»? Это заразное что ли?!
Лона открыла ему дверь, и, развернувшись, ушла к плите. В ее квартире-студии очень вкусно пахло, и Разумовский вдруг осознал, насколько голоден. Он снял туфли, и, взглянув на свои тапки, отправился к кухонному столу так. Достала ли Малая их для него или, как когда-то, для воздыхателя вхожего в дом — не известно, а чувство ревности и брезгливости вдруг затмило хорошее расположение духа.