Вспомнились слова Марка о Саше: «Я хочу ее убить», сказанные в порыве бешенства, когда точно так же — не владел до остатка, не чувствовал принадлежности, не мог подчинить на моральном уровне, чтобы видела и слышала только его и никого больше!
Дикое месиво из животного инстинкта самца и необузданной страсти требовало выхода, иначе мозги окончательно расплавились бы от градуса напряжения охватившего все тело сразу. Это был второй раз, когда в глазах Малой он увидел разлом. Боль в чистом виде. Только теперь она ударной волной отразилась в груди и молотом застучала, эхом отдавая в ушах.
Невозможное сочетание — такая непреклонная и хрупкая одновременно. Чуть поднажал — и стала крошиться как сахарное печенье. Но при этом колко и метко отвечала на неугодные правила, диктуемые им.
Тонко чувствовать оппонента — одно из важнейших качеств для ведения успешного бизнеса. И не только. Вадим обладал этим навыком отменно.
— Ты же знаешь причину моего развода? — спросил негромко.
— Знаю… — прошептала в ответ.
— Так вот с тех самых пор с доверием у меня сложно. — Он перевалился с бока на спину, не нависая больше над ней.
— Но я же — не она. — Лона открыла глаза.
— Понимаю, но дело не только в этом. За непотребное поведение буду вводить санкции. — Разумовский повернулся и внимательно посмотрел на ошарашенную девушку. — Лон, я ведь не прошу чего-то заоблачного. Просто не фыркай в мою сторону. Если что-то не так — говори сразу, не копти в себе.
— Хорошо. — Ответила она вдруг. — Тебе не кажется, что выдвигать условия едва озвучив предложение уехать с тобой в Вильнюс, мягко говоря… даже слова не подберу..!
— Это не условия, а правила, по которым мы будем жить. И в них нет ничего сверхъестественного. Соблюдать элементарное уважение и хранить верность — так сложно?
— Да с чего ты взял, что я буду по мужикам бегать? Ты после жены теперь обо всех женщинах такого мнения?
— Малая, тебе напомнить, что ты заявила мне буквально полчаса назад?
Лонка заметно смутилась. Он, конечно же, сманипулировал немного, но цели своей достиг. Даже больше. Вадик замер на секунду. Ощущение от ее растерянного состояния было таким, как будто в прошлое их вернули. Маленькая, трогательная девочка, без защитных колючек, невинная…
Разумовский, недолго думая, опять перевернулся, придавливая ее слегка. Неожиданно захотелось как раньше — ласково, без лишней жесткости покачаться на волнах собственной чувственности, и заглянуть ей глаза, когда кончать станет…
Илона, судя по всему, вначале не поняла, что поцелуи будут с продолжением банкета, а когда осознала, попыталась было взбрыкнуть, но слово «хватит» так и не смогла произнести. Не дал. Он и сам себе поражался, но разбираться, почему так происходит, не собирался. Зачем? Раз идет масть — надо брать. Тем спокойнее ему потом будет в Литве. А Малой после такого затяжного марафона уж точно слева ничего не захочется.