— Вадя. Прекращай бухать и осмотрись. Нормальных баб вокруг — что крапивы за баней. Переступил и пошел дальше. И на будущее возьми за правило быть хозяином в семье, а не только добытчиком. Мы тысячу раз уже говорили об этом.
Политику брата по отношению к женщинам он прекрасно знал. Там все Вульфы не отличались мягкотелостью. Жен своих гоняли и держали в узде так, что иной раз хотелось Яну Георгиевичу, отцу Марка, в глаз зацедить. А уж про деда Георга так вообще говорить нечего — бабушку Полю держал в хозяйстве чуть ли не на уровне скотины.
— Такую Лизу, как у тебя, поди найди. — Проворчал тогда в ответ.
— Ты зря так думаешь. Бабье четко поддается дрессировке, главное спуску не давать. Обязанности мужа и жены давно известны и прописаны простыми правилами. Женщина в браке должна: угождать, ублажать и уступать. Мужчина — кормить, защищать и трахать. Если эти условия соблюдать — семья никогда не развалится.
Откуда у этих постулатов ноги росли, Вадим знал без объяснений — дед Георг во внука вколотил, как пить дать. А он, дурак, дал слабину. Вот и выгреб. Ни семьи, ни ребенка. То, что все эти «прописные истины» не спасут брак Марка, они еще не знали. Через год погиб Митька, сын. Поехал кататься с корешами на машине и попал в аварию. Лиза, первая жена брата, ушла в затяжную депрессию. Они прожили еще полгода вместе, а потом разошлись по обоюдному молчаливому согласию.
Разумовский никогда бы не смог предположить, что именно отъезд в Вильнюс и подтолкнет его к тому, что в итоге окажется в кровати сверху на Лонке.
До вылета оставалось четыре дня. Он в тот вечер по просьбе матери завез швейную машинку тете Маше. Собирался после этого двинуть с друзьями в город: планировали вначале посидеть в кабаке, снять телок да расслабиться в домиках на берегу реки.
Малая впустила его в дом и застыла, глядя своими прозрачными глазами.
— Это правда, что ты уезжаешь? — спросила со страхом и явной надеждой, что он опровергнет дошедший до нее слух. Бл@… Только этого не хватало! Ведь просил же не говорить ей.
— Да, Лона. Уезжаю. — Смысл было врать? Билеты на самолет уже лежали дома на столе.
— Надолго? — поинтересовалась безжизненным голосом.
— Не знаю. Не исключаю, что навсегда. — После этих слов надо было разворачиваться и уходить! А он, дурак, посмотрел на нее!
То, как что-то треснуло и разломалось пополам в ее глазах, ощутил буквально на физическом уровне. Казалось, он даже услышал внутренний горький стон ее души. Это было настолько явно, что по нему, здоровенному мужику, реально дрожь пошла. Сколько боли, матерь божья!