Когда мы с императором прилетели туда, остальные уже ждали, встав в круг у этого алтаря. Я закатала повыше рукава рубахи и легла на этот камень. Император, взяв в руки кривой и острый, чёрный каменный нож, начал нараспев что-то читать (очевидно, то самое заклинание), а я в ответ представила что меня облекает гладкая маслянистая пленка, с которой это заклинание просто стекает крупными чёрными кляксами. Я истово, я отчаянно хотела, что бы моя плёнка жирно блестела и была такой плотной, чтобы ни одна клякса не пробилась ко мне. Я видела, как магия заклинания билась о мою волю, а потом обессиленно стекала по плёнке, постепенно собираясь в грязную лужу у подножия жертвенного камня.
Заклинание не подавило мою волю, поэтому мне было немного больно, когда из меня качали кровь (оказывается, оно имело ещё и некоторый анестезирующий эффект). Я прямо и безучастно смотрела на Ингеров - они собрали мою кровь из вен на руках в две чаши, и по одному стали переходить в драконью ипостась. Потом, тяжело переваливаясь, подходили и отхлёбывали из одной или другой чаши, выходили из пещеры и улетали. Последним был император, перед тем, как выйти из пещеры, он оглянулся и мне показалось, что я увидела сожаление в его вертикальных зрачках. Примерно через час за мной прилетел старый Шосс (я к тому времени уже пару раз теряла сознание от кровопотери) он снял меня с жертвенника, уложил в большую плетёную корзину, повесил её себе на шею и унёс во дворец.
Меня принесли не в мои покои в главном крыле, а куда-то в другое место и оставили под присмотром служанок. Я слышала, как Кара, плача, говорила Элле, что эйра Аулиссия вернулась в свои покои и высказала возмущение тем, что там всё в других цветах. Я поняла, что во дворце всё возвратилось на круги своя, а меня засунули в какое-то место, где я не буду раздражать окружающих своим идиотским видом вечной радости. До меня дошло, что меня, наконец-то, поселили в настоящие покои Источника, где меня, по мере необходимости, намеревается сношать император. Элла, сжав зубы, зло ответила Каре, что она собрала в моих бывших покоях всё до последней тряпочки, а особенно тщательно упаковала те драгоценные гребни, что мне подарил император, что она всё принесла сюда и ни за что не подпустит ко мне ни одну подлую тварь. Я мысленно улыбнулась - мои девочки были на моей стороне. Кошатина забралась ко мне в кровать и громко мурчала, положив лапы мне на сердце.
Ко мне приходили лекари и старательно восстанавливали мои силы и кровь, а однажды заглянул даже император. Я сделала вид, что нахожусь без сознания - он потоптался у моей кровати, повздыхал и ушёл. Я не ненавидела его, к чему? Он продукт своего мира, но я к его миру не хотела иметь никакого отношения - мы были чужими и жить дальше мне следовало, имея это в виду. Встать с постели я смогла через декаду (чем несказанно обрадовала Кару и Эллу) и тут же отправилась исследовать окружающее пространство. Моё нынешнее место жизни находилось в практически необитаемой части дворцового комплекса и было довольно просторным. Звуки основной части дворца вообще не достигали моего уголка, поэтому казалось, что я нахожусь где-то в глуши.