– Я все понимаю, – ответила Оливия. Она сама сняла жакет и закатала рукава бежевой блузки.
– Садитесь рядом и слушайте мой пульс. Если он замедлится – влейте в рот несколько капель вина. Если зачастит – воды. Бульон понадобиться позднее.
Присев на плащ, Леон провел ладонью по замку реликвария, нащупывая чуть торчащий шип. Острый кусочек железа царапнул кожу, капелька крови неохотно проступила и впиталась в металл! С тихим звоном крышка отскочила, открывая выстланное алым бархатом нутро.
Первым делом виконт извлек нечто, похожее на гибкую металлическую ленту, украшенную поверху серебряными шариками. Щелчок и лента стала венцом, который мужчина торжественно поднял над головой и произнес:
– Да хранит Небо род Вайбергов и его кровь!
Следом из укладки показалась широкая плоская цепь с гербами и орденом. Затем пояс из квадратных звеньев, ножны с кинжалом, больше похожим на короткий меч и перстень-печать. Надевание каждого предмета сопровождалось ритуальной фразой. Сначала Оливия не поняла, откуда Леон знает их, неужели выучил в детстве? Но призрак, с долей умиления и скепсиса наблюдающий за церемонией, прокомментировал:
– Читает надписи, выучить и не пытался! А ведь когда-то дети знали девизы семьи с пеленок!
Девушка только улыбнулась на это ворчание. Она-то видела, что дух лорда Вайберга искренне переживает за потомка, но прячет свою тревогу за ворчанием.
Надев перстень, виконт почти упал на подстилку, вытянулся и замер, словно деревянный.
– Вот теперь девочка, хватай его за руку, да слушай сердце, – вздохнул призрак, в волнении улетая к потолку, – тут мы помочь не можем, он все должен сделать сам.
Некоторое время Леон лежал неподвижно. Потом его глаза, плотно закрытые веками, начали вращаться, зубы оскалились, а сердце застучало, как бешеное! Оливия не стала тянуть – смочила ему губы водой. Сердце постепенно успокоилось, но вскоре тело выгнулось дугой, а изо рта пошла кровавая пена!
– Лей вино! – закричал призрак.
Девушка дрожащими руками поднесла кувшинчик и по капле влила вино, немного, но этого хватило.
В следующие часы виконта то трясло, словно от холода, то его кожа краснела, словно он лежал на жарком солнце. Про слезы, слюни и пот можно было не упоминать: во многом взрослый мужчина напоминал младенца, и Оливия где-то даже понимала традицию возложения регалий на годовалых малышей, их однозначно легче обтирать и перекладывать на прохладный кусок одеяла.
Виконт пытался бежать, плакал, звал маму, сворачивался клубком, с кем-то дрался, пел и грязно ругался. Порой слушать его было невыносимо! Ситуацию спасал только призрак: он успокаивал Оливию, рассказывал глупые истории, посмеивался над внуком и в общем удерживал перепуганную девушку от отчаяния.