Имре поглядел на лежащего.
- Но ведь он здесь…
- Кто?
- Дядя Арпад.
- Папа, да что ты такое говоришь, это же дедушка Ференц!
Имре почувствовал странное головокружение и прикрыл глаза, стараясь прийти в себя.
- Да, сынок, да… Изменился внешне, почти как тот, точно так же…
- Он постарел. Поседел в ту самую ночь, когда нас спалили. Так говорила бабушка. Она скончалась три года назад. Дедушка плакал по ней. Потом ожидал тебя, а потом заболел. Хворает он все сильнее, уже не встает, но не умирает.
- Что с ни?
- Врачи говорят, что такой болезни и нет. Вроде как с ним и ничего, только болеет. Сейчас вот заснул. Очень часто ему снится дядюшка Арпад. Он ему обкщал, что ты вернешься.
- Кто ему обещал?
- Ну… дядюшка…
Чтобы похоронить дядю Арпада в родной земле, нужно было привезти его на нее. Блуждая целую неделю, Имре нашел старинное кладбище. Здесь ничего не поменялось. То же самое дерево росло над той же гробницей при той же самой аллее упокоившихся людей, та же самая эпитафия, а рядом две ржавые ручки, между камнями скользили те же самые шелестящие, словно змеи, ящерицы, которые иногда застывали на мгновение в солнечном пятне, будто маленькие резные фигурки на комоде. Но когда вместе со слугой Имре отвалил плиту, на них глянул холодный, молчащий колодец, пустой вплоть до крышки самого верхнего гроба. Не было ни малейшего следа костей или одежды, исчезло все, что он положил здесь много лет назад, даже сабли – словно и ее переварило жадное время. Имре осмотрелся, снова проверяя – не могло быть и речи об ошибке, это была та самая гробница.
- Ваша милость! – изумленно воскликнул Станько, указывая на край цоколя.
На вытравленных временем камнях лежал мизинец, очищенный мельчащими кладбищенскими тварями до цвета греческого мрамора, а на нем поблескивал железный, позолоченный перстень Арпада, с бледно-розовым топазом, удерживаемый четырьмя выступами. Такой же перстень, как и тот, что дядя дал отцу, сейчас надетый на кость отсеченного много лет назад мизинца, казалось, делал весь мир нереальным. Имре инстинктивно глянул на изуродованную ладонь и повернулся, как мы всегда поворачиваемся, когда нам кажется, будто бы на нас кто-то смотрит. Только никого не увидел. Кладбище зияло пустотой, один лишь ветер, скулящий между надгробиями, доказывал, что все это не сон.
Из задумчивости его вырвал Станько:
- Красивый какой камушек, дорогой, наверное!... И как он зовется, мой пан?
- Топаз, - ответил Кишш, подняв собственный палец и спрятав его с карман.
Великий британский антрополог и религиовед, Джеймс Джордж Фрейзер, писал в своей головной работе, "Золотая ветвь": "Древние придавали большое значение магическим свойствам драгоценных камней. (…). Вес и постоянство придают всем камням магическую пользу, но специфические магические черты приписывались особым камням в зависимости от их индивидуальных или видовых форм и цветов".