"Ибо нет земли избранной,
Есть лишь земля предназначенная,
Из всех богатств – четыре стенки,
Из мира всего – лишь та сторона".
Все в жизни могло быть для него лишь промежуточной станцией для постоя - единственным домом, цель на той стороне, в Жмуди. С каждой преодоленной милей, с каждым рывком клес на выбоинах воспоминания спадали на него, словно лохмотья на бродяжку, а кроме того – со вкусом поцелованного топаза, с головокружением, что случилось тогда, и со снами, что преследовали его той ночью, когда он сложил присягу в память дяди и всех предков, вплоть до ротмистра Шандора. Ему е нужно было вспоминать об этом, глядя на перстень, он знал: сколько бы раз не глянул на него в будущем, камень ответит его голосом: клянусь!
В "Золотой ветви" Фрейзера мы читаем: "Распространенный обычай клясться на камнях, возможно, основывается на вере в то, что мощь и прочность камня подкрепляют клятву. Так, датский историк Саксон Грамматик рассказывает, что, „когда древним предстояло выбирать царя, они обычно становились на вросший в землю камень и оттуда провозглашали свое решение; порукой тому, что решение прочно, была непоколебимость камня".
Решительность – какое же мучительное призвание! Только лишь верность несешь с равным усилием, и оба эти действия – не самые лучшие акции на бирже жизни, они редко когда приносят дивиденды. Только имеется в них оправдание того жеста, посредством которого Господь творил человека из обезьяны. О вы, блестящие доктринеры, претендующие на духовное предводительство; о, умники в тогах справедливых торговцев идеологиями; о, высокомерные режиссеры толп, гласящие истины, слабые, будто невинность созревающих женщин; о, самодовольные актеры, путающие театры реальности и притворства – способны ли вы это понять?
ГЛАВА 5
ГНЕЗДО "ВОРОНОВ"
Дело мужское сражаться с беззаконием.
Честь защищать. Не названное преступление,
Оно, словно спрятанный в вине яд.
(Антони Слонимский "Отщепенец")
В утреннем солнце вибрирует едва заметно пробужденный пейзаж. Вокруг меня плоская земля. Небо высокое, синее, в котором нет ни капли драматизма… Под таким небом все подчиняется умалению…
Утреннее солнце, которое пробуждает человека – вы уже замечали? – дурачит всякого, будто бы день будет хорошим, и мир будет к нему добрым, но если бы это было правдой, тогда чаша небес должна была бы рухнуть, ибо исчез бы располагающийся на самом низу и называемый преисподней фундамент, на котором стоят колонны, подпирающие небо. Солнце любит обманывать.
Зато, благодаря тому же солнцу, обеспечивается хорошая видимость, если человек повернется к нему спиной. Как на ладони виден краковский трат и дилижанс, в котором Имре Кишш спешит в Варшаву, где его ожидают Туркулл, лорд Стоун, Рыбак и другие наши герои. Очень скоро он доберется до нее, а тогда и мы сами туда вернемся.