- Убить? Нет! Убивая, я прояил бы к нему жалость, а во мне жалости нет. Я хочу сделать его несчастным; хочу, чтобы он страдал до самого конца жизни, чтобы он измучил бы себя собственным страданием!
- И что ты выдумал?
- Пока что ничего, но способ найду!
- Со мной найдешь быстрее, поскольку я не думаю о нем распаленной головой и лучше знаю жизнь.
- Так кто ты такой? – в очередной раз спросил паж.
- Тот, кто поможет тебе отомстить. Знаешь что… Бога нет в живых, но, по-видимому, жив его Сын, если случилось то чудо, что ты встретился со мной, а я – с тобой. Ты и не предполагаешь, как сильно мы можем помочь друг другу. Я ждал тебя почти что два года!
- Ты ждал меня?... Не понимаю…
- Придет время – поймешь.
- В чем я могу тебе помочь? Золота хочешь?
- Серебра, но не такого, какое ты мог бы мне дать, так что не будем об этом говорить. У каждого имеется кто-нибудь такой, кого он желает достать, так же как и у каждого есть свой сон. Ты хочешь Томатиса, а я…
Он огляделся по сторонам, прислушиваясь, и закончил шепотом:
- …Репнина!
- И что ты к нему имеешь? – таким же шепотом спросил Туркул.
- А то, что он желает сотворить с Польшей то же самое, что Томатис с твоей девицей. Вернее, уже это творит, а Томатис ему помогает.
- Что ты сказал?!
- То, что ты услышал. Томатис принадлежит ему! Не думай, будто бы я тебя обманываю. Ты сидишь под королевским креслом и имеешь уши, так что воспользуйся ними. Проверь, не оболгал ли я его. А потом возвращайся, поговорим.
Паж еще раз присмотрелся к нищему, только в темноте мало чего было видно, кроме горящих глаз.
- Может и вернусь? Как тебя зовут?
- Меня называют Рыбаком.
- Мое имя Туркул. Пойду я уже.
И он осторожно начал идти через развалины по направлению торчащих в лунном свете зубцов Барбакана. Дуновения ночного ветра подталкивали его в спину, юноша чувствовал прикосновения невидимых рук, что подталкивали его к дому. Когда уже он встал перед ним, то сунул руку в карман жилета и нащупал ключ.
Во второй раз за эти сутки он пришел в себя уже когда почти что наступил день. Рассвет еще не наступил, но наступал. Глянув в бок, Туркул заметил, что девушка лежит с открытыми глазами, из которых катятся слезы. Она тоже не спала.
- Не спишь?
- Нет… - тихонечко ответила та, а через миг прибавила еще тише: - …любимый.
Только ее лицо не дрогнуло, девушка не повернулась к нему, не пошевелилась, словно бы ее парализовал проникающий в окна мягкий свет. Они лежали молча, друг рядом с другом, каждый со своими мыслями, что путешествовали рядом, словно две реки нарастающего страха. Внезапно Туркул почувствовал на себе ее ладонь и услышал: