- Как это, наднациональное? – удивился Браницкий.
- Россия является гарантом независимости Польши и останется таковой, но у России имеются и более широкие, европейские, планы. Польша, если бы того пожелала, могла бы стать ее союзницей. Это шанс для тех, которых пожелают понять. Нельзя безнаказанно опаздывать на встречу с историей, наступает эра России. Польша должна поставить на эту карту, и вы, генерал, тоже. Что же касается великого коронного гетманства, то без поддержки Ее Императорского Величества, царицы Екатерины, этот пост не получит никто. Высокие должности – они не для глупцов.
Таким во образом Николай Васильевич Репнин нашел очередную точку соприкосновения с Францишеком Ксаверием Браницким, взгляд которого на вопрос булавы главнокомандующего польских войск был идентичен: она не должна попасть в руки не глупца, но Францишека Ксаверия Браницкого. Дело в том, что амбициозные люди имеют одно мнение в отношении разницы между собой и остальными ближними, как и латиноамериканцы относительно различия между своей матерью и всеми остальными женщинами: только лишь она не гулящая девка.
Таким вот образом оба наших господина сблизились в отношении общей точки зрения, и уже совершенно не существенно, о чем еще они разговаривали, стоя у окна королевского "зала для размышлений". Существенными являются две вещи: тот факт, что на счету добыч Репнина очутился "Un nouveau prosèlite dans leparti de la bonne cause"[23] (цитата из секретного рапорта посла), и секрет данного помещения, в то время известный очень небольшому числу лиц, впоследствии же ставший известный всем и описанный хроникером Маджером в главе "Домашняя жизнь короля" в книге под названием "Эстетика столичного города Варшавы": Иногда король дремал после обеда на своем шезлонге за ширмой со стеклянными прямоугольниками, через которые он сам мог видеть все в комнате, не будучи видимым сам".
Когда Репнин и Браницкий вышли, из-за ширмы высунул голову наш знакомый, Игнаций Туркул. Со стороны коридора до него еще донеслись слова посла: "…играть одному против трех итальянцев, это уже не бравада, генерал, но чистой воды безумие! Signore Казанова был тем, кто смонтировал интригу против вас и шикарно сыграл комедию. Это особый негодяй, тайный агент Парижа, вот только откуда в нем столько злости по отношению к вам? Может, речь здесь идет о панне Бинетти, с которой вы оба спите попеременно? Не знаю, правда ли то, что он в ее кровати издевается над вами, зна лишь то, что лично вы бы это просто так не оставили…". Остальные слова заглушило сочное проклятие Браницкого, после чего оба голоса заглушило расстояние.