Торговля до конца развратила этого молодого, лишенного образования забияку, излишне склонного к спиртному и дебошам на сеймиках, ведь торговля не может существовать без мошенничеств. Да, коммерческие спекуляции оттачивают ум, это правда, но, точно так же как занятия политикой, их нельзя согласовать с характером честного человека. Пересекая порог этой пещеры и овладевая мастерством в купеческих обманах, Вильчиньсий уже неотвратимо превратился в двуличного человека, предавшегося в рабство рутине зла.
Равское дело обанкротилось, не прошло и года. Вот интересно, когда в политике и коммерции, как правило, проигрывают те, что сохранили хоть каплю совести, здесь не было даже признаков честности. Более шустрые сообщники сбежали со всем капиталом, и Вильчиньский очутился на дне. И вот тогда, словно бы под влиянием молитвы, фортуна улыбнулась ему. Можно сказать и так, что неудачливый коммерсант очутился на дне и услышал стук снизу. И стучал тот, кто пал еще ниже, и кто своим несчастьем вытолкнул обанкротившегося шляхтича наверх.
В Раве тогда практиковал врач, о лечении которого рассказывали чудеса. Звали его Камык, и он был знаменит настолько, что к нему приезжали из Варшавы. Как-то раз через город ехал придворный медик Августа III Саксонца, Версен, и ему захотелось познакомиться с этим гением, узнать, в каких академиях обучался этот доктор, какие методы он применяет. К собственному изумлению, Версен узнал во враче своего бывшего помощника, аптекаря, который в Дрездене прописывал его рецепты, и которого он сам двадцать лет назад выкинул за порог за уж слишком рискованные алхимические эксперименты, после того как в мастерской случился взрыв. Оказалось, что этот "великий человек" покинул Дрезден с сундуком, до краев заполненным рецептами Версена, осел в Раве и назвался доктором. Методика его была совершенно простая: когда к нему привозили пациента, Камык делано крестился перед иконой, закрывал глаза и совал руку в сундук за рецептом, чтобы прописать его больному. Понятное дело, что тот, кого он таким образом убил, жаловаться на него уже не мог, но вот обретший чудом здоровье прославлял его громким голосом.
Возвратившись в Варшаву, Версен внес иск против бывшего слуги, и Камыка арестовали. В ходе суда стало известно, что среднее число излечений среди пациентов шарлатана вовсе не было меньшим, чем у врачей с репутацией, но ведь предметом разбирательства была не медицина – его судили не за нее, а за воровство. За кражу рецептов Камыку присудили десять лет каторги, которой он бы не пережил. Его отчаявшейся дочке посоветовали поискать помощи у помещика Вильчиньского. Она пришла, он же совершенно потерял голову по причине ее красоты и приданого; девушка открыла, что за годы врачебной практики отец собрал очень даже приличные средства. Благодаря старым знакомствам, Вильчиньский добыл пропуск в место ссылки фальшивого доктора, попросил у него руку дочери и добыл информацию, в каком углу подвала следует копасть, чтобы добраться до горшков с золотом. А дальше все пошло как по маслу, но только для Вильчиньского.