— Глубоко роет и повсюду. Не оставлять же.
Головокружение усилило легкую тошноту, а в груди будто что-то заныло. Грязные стены сузились, сдавили. Захотелось чего-то непонятного, тянуло куда-то вглубь этой вонючей тюрьмы.
— Если вы решили подарить ее мне, то ничего не выйдет, — прохрипела я, неотрывно глядя на ощерившуюся тварь.
Итенсиль насторожился. Покачнулся с пятки на носок и подтвердил:
— Думали подарить.
Я замотала головой, сжимая кулаки и кусая губу. Холодный пот остудил спину.
— Все хорошо? — склонившись, спросил Кейел.
— Позвольте мне самой выбрать себе лиертахона, — отвернувшись от самки, вскинула подбородок. — А эту убейте.
Мужчины растерянно молчали. Надзиратель топтался на месте; в темных глазах появилось сожаление. Не дожидаясь разрешения, я обошла Итенсиля и направилась туда, куда меня тянуло.
— Вестница, я могу узнать, почему такое пожелание? — поинтересовался староста.
Пока никто не видел моего лица, я позволила себе скривиться от омерзения, хотя теперь руки пылали. Уничтожить бы все тут! Не оборачиваясь, громко ответила:
— Она не сбежать хочет, а повеситься!
Они никогда не покорят ее. Только не так.
Я прошла мимо нескольких загонов, ощущая душевное метание. Почувствовав облегчение, резко остановилась. Вспыхнувшие переживания вмиг улетучились. Дышать стало легче, но, к сожалению, свежего воздуха не прибавилось. Я услышала за спиной шаги и повернулась к нужной клетке.
— Совсем молодая самочка, — проговорил надзиратель. — Из последнего отлова. И пяти периодов у нас не пролежала.
Желто-зеленая голова оторвалась от пола, раздвоенный язык показался из приоткрытой пасти, в глазах песочного цвета отразилось любопытство. Лиертахон проворковал, но стоило только надзирателю зазвенеть ключами, как воркование перешло в шипение.
— Подарите мне ее, — попросила я. Поводок Айссии затрепетал, и мягкая улыбка сама растянулась на лице.
Надзиратель объяснил, как приручают опасных зверей. Я слушала, поглаживая холодные прутья решетки, и боролась с Ксанджами. Их поводок натянулся до раздражающего звона в ушах, дрожал от напряжения, выворачивая чувства наизнанку. Однако я понимала всю необходимость метода «кнута и пряника». Выбранная самочка, раздувая капюшон и демонстрируя в оскале острые зубы, шипела на нас.
— Потом вам придется встретить с ней два-три рассвета.
Итенсиль снова спешил успокоить:
— Не волнуйтесь, Вестница, к тому времени зелья перестанут дурманить ее. Она будет воспринимать вас другом. Скажите, когда будете готовы приступить.
— Прямо сейчас.
Зачем медлить? Быстрее приручим — скорее вернемся к Елрех.