Родители ещё немного посидели и ушли. Что они сказали на прощание, принцесса забыла ещё до окончания фразы.
***
Разрыв.
Отныне Лира навсегда отрезана от неё, даже когда приходила по утрам помогать фрейлинам с одеванием. Но поговорить наедине им уже не суждено — Агата в этом даже не сомневалась. Её перевели в родные покои, где по ночам украшенные скупой геометрической лепниной окна пропускали сквозняк, а на белых каменных стенах кто-то замазал выцарапанные принцессой узоры. Менторы снова ждали девочку в классных комнатах в определённые часы, а в злополучной библиотеке появлялись новые издания в кожаных переплётах. Тренировки по стрельбе и фехтованию вновь оттачивали ловкость.
А выросшая в бродячем цирке акробатка весело взбивала перину и, напевая, считала дни до прибытия труппы.
***
— Поздравляю, ваше высочество, вы делаете успехи! Раньше для подобных задач вам требовалось в три раза больше времени и ещё дополнительное время для исправления ошибок.
Агата тупо смотрела на уравнение, которое решила за считанные секунды. Она писала почти наугад, и интуиция подсказала нужные цифры. А мыслями принцесса находилась далеко.
Всё просто: теперь её не оставляли одну. Мира каждое утро будила Агату и подносила ей воду и кровь. Поблажек больше не было, а девочка о них не напоминала и выпивала всё, что требовалось. Сразу за гувернанткой появлялась небольшая орава фрейлин и служанок, среди которых было два новых лица: Лира и незнакомая девушка лет двадцати. Каким образом циркачку определили обслуживать основные покои принцессы, Агата не представляла. Может случайность, может, так захотела Мира. Или же Лира сама как-то сумела это провернуть. Горячая голова — такие добиваются своего. Спросить Агата не могла: теперь кто-то из фрейлин всегда сопровождал её, якобы того требовал этикет. Сиена представила всё так, будто девочка выросла, и не пристало ей как прежде шататься по замку в полном одиночестве. И вообще, мало ли — вдруг болезнь ещё не отступила и наследнице станет дурно.
Все понимали, что на самом деле это была охрана, а не свита. Только ночью принцессу оставляли в покое. В относительном. Теперь кто-то из фрейлин должен был бодрствовать за дверью, а не спать.
Занятий стало больше. Агате не позволили ни одной лишней минуты, которую та могла бы использовать во вред себе и королевству.
Мира, которой разрешалось применять свои рычаги воздействия на принцессу, решила сделать ставку на новую девицу, пополнившую штат фрейлин. Серо-русая, без единой складочки на одежде. Собранная, начитанная, сдержанная — ходячая добродетель. Девицу звали Этель и старшее поколение классифицировало её как пример для подражания. Агате она казалась пресной как вода. Миловидная внешность терялась за скучной причёской и преувеличенно внимательным взглядом. У девушки была привычка пробираться вдоль стен, останавливаться у каждого шкафа и стола, и переставлять всё так, чтобы каждый предмет находился на одной линии с остальными. У Агаты хватало власти на то, чтобы прикрикнуть и приказать оставить статуэтки и часы в покое — фрейлины не смели ей перечить в таких мелких бытовых вопросах. Но девочка заставляла себя терпеть. Из-за капризной несдержанности она уже навлекла беду на себя, да и не только. Приходилось с нуля учиться обуздывать свои порывы. А в качестве искупления Агата пока не решалась сделать Этель даже спокойного замечания. Вместо этого сидела и таращилась в пол, мимо книги. Замкнутость и вялость — другие объясняли это осадком от болезни.