Помимо этого, баронесса поместила на борту удивительное изобретение, которую отыскала, к своему удивлению, на восточном базаре. Его собирались разобрать на металлолом, так как местные жители опасались приобретать в пользование «дьявольскую машину». Автоматон представлял собой изящный столик на выгнутых ножках, на его боковой поверхности находилась медная женская голова с пышной причёской. Она имел возможность имитировать человеческую речь, втягивая воздух сифоном, снабжённым искусственным языком. Звучало это странно, призрачно и монотонно. Также с помощью системы клапанов говорящий стол можно было запрограммировать на разные языки. Более всего, однако, Аду привлекала возможность подсоединить его к телефону и переписать всю музыку, что там хранилась. Одним словом, шайтан-машину наконец оценили по заслугам.
Мало кто поднимался на этот дирижабль. Несколько раз Мадлен, несколько чаще — драконы. Что Варга, что Эрид, ради любопытства преодолевали свою неприязнь к воздушным кораблям. Последний даже порывался разобраться с управлением, в результате чего дирижабль едва не потерпел крушение.
Как и прежде, они оставались друзьями, и это было лучшим решением. Лёгкий привкус тоски не портил одиночества. Если человек научился жить в ладу с собой, то расставания и встречи с другими переживать ему легче и радостнее.
Со временем Ада это поняла. И это последнее, чему она научилась на данный момент.
***
Они сидели втроём и пили чай. Золото плясало в солнечных лучах, оживляя гранитные плиты, мраморные ступени и металлические рамы витражей. В такие моменты грусть убирается прочь, уступая место чему-то такому, что находится между сном и мечтой. Блики весело мигали на недопитом чае. На солнце сверкали необыкновенного цвета глаза людей, которые вообще-то людьми не являлись. Они не думали о прошлом. Не хотели. Да и будущее тоже никуда не денется.
Там было хорошо, и смех звенел на террасе сказочного замка, улетал к не менее сказочным долинам и скалам. Через клубы дыма и крики вольных чудовищ.
Монстры тоже смеялись. На мгновение весь мир превратился в волшебную утопию под корочкой заката. И ради этого момента стоило жить. Ради злости, сброшенной с сердца.
В конце концов, на кой она нужна?
И облака смеялись вместе с ними.