— Ты бегаешь тут, будто кухарка за курицей. Разве тебе позволено находиться в месте, где проходит закрытая аудиенция? Разве тебя не в строгости воспитывают? — спросил зычный голос с ощутимым акцентом. От тяжёлой дублёнки пахло новой сыромятной кожей.
Агата подняла глаза и с ужасом узнала кагана скельтров. Его лапища крепко держала ткань на её плече, а глаза испепеляли на месте. Отчего-то он смотрел на неё с подозрением, словно догадался, где она была и что видела, и теперь пытается силой своего взгляда заставить её чистосердечно признаться. Она молчала и, пока лихорадочно соображала, что лучше предпринять, даже не пыталась вырваться.
— Отпустите ребёнка.
Двери зала открылись, пропуская двух фьёлов, к которым тут же подошли, словно из ниоткуда, слуги, а следом за чужеземцами показался Нердал. Оборотень уставился на кагана гипнотическим взглядом. Агата впервые заметила, что у дракона вокруг золотых глаз и рта уже есть морщинки. Он старел как-то быстрее своих сородичей, которые на протяжении десятилетий выглядели не старше тридцати. Но ведь они не проводили столько времени на переговорах и совещаниях, не читали, стоя за плечом у королевы каждую бумагу. Они летали на просторе, время от времени заглядывая во дворец. Наверное, это имело значение.
Пальцы на рукаве разжались и Агата отпрянула подальше от скельтра. Баар смотрел на дракона и не выказывал ни малейшего страха. Только презрение, как и ко всем прочим. Нердал отвечал примерно тем же. Они одного роста, с тяжёлыми хищными лицами, но лицо оборотня казалось более благородным. Скельтр был шире в плечах, да и вообще выглядел массивнее, особенно из-за неуместно тёплой в этих краях одежды. Но это лишь видимость: даже в людском обличие драконы сильнее любого человека. Побочным эффектом было то, что они часто ломали мебель, которая нечаянно или специально попадалась им под руку в момент слишком хорошего или слишком плохого настроения.
В левой руке каган держал посох — простой и деревянный. Единственным украшением этой палки являлся стеклянный набалдашник, в котором плескалась странная зелёная жидкость. Эта вещь привлекла внимание Агаты сразу, как только она её увидела. Едва скельтры вступили в Тронный зал, как она уже мысленно решила при возможности спросить их кагана, что это такое, благо на вечернем приёме ей как раз придётся занимать беседой гостей. Но после того, что случилось сейчас в коридоре, она и близко не подойдёт к проклятым скельтрам — ни к этому, ни к другим. Как можно было вообще быть такой наивной дурой и принимать их за адекватных людей?