Когда учитель выделял нас в особую группу, говорил о наших особенностях и преимуществах – он проверял меня. Если я отождествлялся с «нами», он читал это по моим глазам и жестко высмеивал, говоря, что мы еще похуже других и тому подобное. Говорил, что обычные люди живут себе спокойно и не пудрят мозги всяким осознанием и тому подобной дребеденью. В этот раз я не попался и сохранил невозмутимый взгляд, не замутненный сладким привкусом своей исключительности.
– Во сне, как ты уже убедился, у нас гораздо больше возможностей. И мы будет это использовать. Ну, ладно, хватит развлечений, пора заняться делом.
Старик поднял левую руку и вытянул указательный палец и мир вновь закрутился. Вскоре мы стояли на берегу нашей излюбленной, грязной реки. Рядом сновали обычные люди. Они разговаривали об обычных вещах и выглядели абсолютно реально. На секунду я засомневался сон ли это, а затем засмотрелся на проносящийся мимо нас катер. Я пошел вдоль берега, песок попадал мне в сандалии. «А я был в сандалиях?» – пронеслось в уме.
– Это сон. – завопил Старик, от которого я уже отошел шагов на десять. – Про меня то забыл совсем? – проговорил он с укором. – Подозревал я, что ты еще не готов к такой работе. Но выбора, к сожалению, нет.
Слова учителя вернули меня в сознание и все вокруг вновь расцвело ярчайшими красками.
– Посмотри на тех двух пареньков. – сказал Старик и не стесняясь ткнул в них пальцем.
Рядом с нами мирно беседовали двое парней лет двадцати. Оба в серых пиджаках, с красивыми прическами и приятной, размеренной манерой речи.
– Я уже давно мучаюсь вопросом. – говорил первый (он был на голову выше второго). – Зачем мы вообще живем?
– Знаешь, что я понял за последние годы? – заговорил второй, с ехидной улыбкой.
Его голос был громче и звучал гораздо уверенней другого парня. Он выждал драматическую паузу и продолжил:
– Об этом задумываются только неудачники, недовольные своей жизнью.
Высокий обомлел от такой наглости и его лицо побагровело, то ли от стыда, то ли от гнева.
– Да ты кто такой, вообще? – почти с криком бросил он и двинулся на собеседника.
Он подошел почти вплотную к своему знакомому и демонстративно выпятил грудь, чем напомнил мне надутого голубя.
Внезапно они замерли и перестали что-либо говорить. Я обернулся на учителя и обомлел – все люди, прогуливающиеся вокруг, застыли на месте. Они не остановились на середине движения, как можно было подумать – все было гораздо страшнее. Все они стояли прямо, опустив руки по швам, словно манекены. С пустыми стеклянными глазами, без выражения каких-либо чувств на лицах.