— Скучала? — вздрогнула от его глубокого голоса.
— Нет, — заставила себя выдержать его взгляд, ответив хладнокровием. Словно не было тех бессонных ночей, когда я задавалась вопросом — жив ли он. Словно в ту ночь я не хотела вернуться к нему и просто обнять, прикоснуться ещё хотя бы раз.
— Уверена? — его губы насмешливо дернулись.
Арчи сделал несколько шагов ко мне, заставив отступить и вжаться спиной в холодную стену.
— Да, — сглотнула подступивший к горлу ком, не в силах отвести взгляд от серых глаз, в которых трудно было прочесть эмоции.
— Скучала, — шёпотом произнес он и провел бутоном розы по скуле вниз к шее, задержавшись у края полотенца.
— Чего ты хочешь? — не узнаю собственного голоса, он звучит глухо, словно мне тяжело дышать.
Хотя, так и есть — мне тяжело дышать, чувствуя его близость и мощь, что подавляет и завораживает.
— Тебя, малышка, — шепчет он мне в губы, преодолев последний разделяющий нас шаг.
Левая рука Арчи упирается о стену в стороне от моей головы. Его теплое дыхание щекочет кожу, когда он, склонив голову, вдыхает запах моей шеи.
Сжимаю кулаки за спиной, чтобы не поддаться желанию запустить пальцы в его волосы, когда его губы едва ощутимо прикасаются к пульсирующей венке на шее и опускаются ниже к ключицам.
— Я скучал, — едва слышу рокот его голоса, оглушенная сумасшедшим сердцебиением от дурманящей близости.
Мужчина кладет розу на поверхность комода и в следующую секунду впечатывает меня в стену мощным давлением своего тела. Сильные руки до боли сжимают бёдра и прижимают к разгоряченному телу, позволяя почувствовать его эрекцию.
Тело мгновенно откликается на его близость спазмами болезненного желания. Низ живота наливается сладкой истомой, когда его губы жадно припадают к шее, а влажные поцелуи сменяются на легкие укусы.
С губ срывается тихий стон, когда Артур, прикусив скулу, замирает напротив лица, тяжело дыша. Его рот дразнит, но так и не дарует долгожданный поцелуй, которого хочется до зуда в губах.
— Чей это ребенок? — внезапно заданный вопрос отрезвляет. Пытаюсь его оттолкнуть, но он лишь сильнее вжимает меня в стену.
— Она — моя дочь, — процедила сквозь зубы.
— Это я и так понял, — жестко отвечает он, полоснув сталью серых глаз. — Отец кто?
Вопрос подобен хлесткому удару. Он не смог сложить два и два, чтобы понять, что отец — он? Или он хочет услышать это от меня, чтобы убедиться в правильности своих догадок? А нужно ли вообще ему знать, что он является отцом моей дочери? Что будет тогда? Он силой увезет нас в свой особняк, на который, возможно, вновь нападут вооруженные конкуренты? А получится ли у меня снова убежать? Успею ли скрыться от преследования с дочкой на руках?