— Что ты с собой делаешь? — шепчу ему в губы и запускаю пальцы в черные, как вороново крыло, волосы. — Остановись, прошу.
Сглатываю вновь образовавшийся в горле ком, когда он смотрит на меня взглядом полным усталости и… боли.
Да, ему тоже больно и тяжело принимать сложившуюся ситуацию. Больно принимать свои же чувства, не зная как с ними совладать. Он всё хранит, вернее, хоронит внутри себя, не позволяя чувствам взять верх. Потому что он с ними не знаком, алгоритм возможных дальнейших действий ему неизвестен.
Да и мне, в общем-то, тоже. Всё на уровне инстинктов, интуиции.
Кто может знать наверняка, какие именно действия и поступки являются наиболее верными и правильными?
— Просишь? — нарушает затянувшееся молчание Артур и проводит носом по шее. Вдыхая аромат кожи, оставляет невесомый поцелуй.
— Да, прошу, — шепчу в ответ и выгибаюсь ему навстречу, когда мужская ладонь с силой сжимает бедро. Грубая щетина щекочет шею в момент, когда его губы запечатляют на ней долгий, чувственный поцелуй. — Перестань пить. Покинь клетку. Хватить губить себя.
Устроившись между бёдрами, Артур наваливается на меня всем весом, продолжая терзать тонкую кожу шеи. Мне нравится ощущать его тяжесть, чувствовать ту энергию, что клокочет в нём, ища выхода. Мужчина прижимается ко мне пахом, и сквозь ткань джинс и пижамных штанов я чувствую его возбуждение, что распаляет и меня.
— Переезжай ко мне, — шепчет он в губы, но не торопится целовать. Едва касаясь, дразнит, заставляя подаваться ему навстречу. — Сегодня же, — на грани нежности и боли прикусывает мою нижнюю губу, слегка оттягивает и отпускает.
— Не могу, — шепчу в ответ, практически утонув в водовороте чувств.
Артур немного отстраняется и замирает. Замираю и я, глядя в его заволоченный желанием и похотью взгляд.
— Почему? — серьезно спрашивает он.
— Я… Я боюсь, — признаюсь честно и поджимаю губы, видя в чертах его лица непонимание.
— Меня?
— Нет, — мотаю головой из стороны в сторону. — Я боюсь, что та ситуация, из-за которой я была вынуждена бежать, вновь повторится. Я не могу рисковать своей жизнью и, прежде всего, жизнью дочери. Мы не можем…
— Эта хрень больше не повторится, — уверенно произносит он. Обхватывает мой подбородок правой рукой и шёпотом добавляет. — Я обещаю.
Чувственным, долгим поцелуем прижимается своими губами к моим.
— Доверься мне, — произносит уже даже не шепотом, а одними губами, снова даруя поцелуй. — Последний раз.
— Дай мне время. Хорошо?
— Сутки, — тон, не терпящий возражений.
— Мало, — качаю головой и снисходительно улыбаюсь. — Если я всё же решу переехать к тебе, то мне нужно будет больше времени, чтобы уволиться с работы и решить сопутствующие бюрократические проблемы.