Сопротивляясь, царапала мужскую руку и не глядя пинала его, иногда попадая по ногам.
— Отпусти! — кричала её, что есть силы. — Дэн!
— Стой, пидор! — услышала я крик Дэна, и через несколько секунд последовал оглушительный выстрел.
Прежде, чем меня бросили на заднее сиденье небольшой иномарки, я успела увидеть, как Дэн держится за раненную ногу, а свободной рукой направляет пистолет в сторону моего похитителя.
— Гони! — прокричал мужчина, севший рядом со мной. Снова выстрелил через разбитое окно. — Быстрее, блять!
Со свистом машина сорвалась с места, унося меня прочь от гипермаркета и личной охраны.
Приподняла голову и увидела профиль водителя и того мужчины, что до сих пор держал меня за волосы, прижимая к сиденью. Их лиц я не увидела, так как они оба были в балаклавах.
Услышала новые выстрелы. Только в этот раз стреляли по нам, так как заднее стекло осколками обрушилось на меня и похитителя, сидящего рядом.
— Гони быстрее, иначе всех нас положат!
— Выстави эту суку в окно, чтобы не стреляли! — крикнул в ответ водитель.
Мужская рука грубо дернула меня вверх, заставляя сесть и развернуться лицом к едущему за нами внедорожнику, за рулем которого был разъяренный Дэн. Парень держал в руке оружие, в то время как Игорь целился через открытое окно в сторону иномарки.
К виску приставили дуло пистолета и рывком руки заставили смотреть прямо на преследующих нас парней.
— Скажи им, чтобы отцепились, — прошипел мне в ухо мужчина. Сглотнула ком из слез и боли, но продолжила молчать. Поняв, что я ничего не собираюсь говорить, он дополнил свои слова едкой угрозой. — Говори! Иначе, следующей, до кого мы доберемся, станет твоя мелкая дочурка. Полина. кажется. Да?
Объятая яростью, стиснув зубы, жестом показала парням, чтобы перестали ехать за нами.
Для большей убедительности мужчина снова дернул меня за волосы, демонстрируя парням свой серьёзный настрой и, что угрозы не являются шуточными.
Меня пристрелят и глазом не моргнут.
Внедорожник начал от нас отставать, а Дэн гневно бил рукой с пистолетом по рулю, в то время как Игорь уже кому-то звонил.
В очередной раз ОН перемотал запись с видеорегистратора на то место, где из разбитого заднего окна иномарки показалась ОНА.
В очередной раз он сжал челюсти почти до хруста зубов. Кулаки давно сжаты добела.
ОНА снова не показывает страха. В её теплых карих глазах плещется ненависть.
Та самая ненависть, которая два года назад заставила ЕГО почувствовать себя ничтожеством.
Ничтожеством рядом с той, которая искренне его презирала и не пыталась угодить. Не пыталась понравиться и действовать в угоду его самым мерзким и низменным желаниям. С самого начала не приняла правила той грязной игры, которые принимала каждая, оказавшаяся в ЕГО власти девушка. И, как правило, такие особи уже через неделю оказывались выброшенными из его особняка и памяти, словно их и не было вовсе.