— Цыпа, ты красная, как редиска. И пыхтишь громко, — отвлекает меня от мерзких картинок в голове голос, и я хмуро смотрю на маньяка, — я не уйду. Привыкай.
— Хрен я привыкну. — шиплю я, — дай мне номер Рустама и безлимитный интернет!
— Зачем?
— Квартиру на Авито поищу! Просто дай, — я беру свой смартфон со стола и пытаюсь снять блокировку. Экран приветливо загорается. Выглядит целым и рабочим. Только после пары попыток набрать пароль, я понимаю, что все-таки купание в кипящей гречке телефону не пошло на пользу. Все заедает. Жить можно, но бесит.
Маньяк пожимает плечом.
— Если ты реально думаешь попросить Садаева меня выпереть — не выйдет. Записывай номер.
Я кое-как забиваю номер в телефонную книжку и получаю пароль от вай-фая, а потом, пробурчав что-то между «спасибо» и «давай, пока», ухожу из кухни. Надеюсь, этого маньяка не приставили меня пасти целыми днями и не отпускать на расстояние более вытянутой руки. Иначе я сойду с ума. Насколько бы его советы не были полезны, как бы он не вызывал во мне легкое чувство симпатии, но мне нужно личное пространство.
Садаева я набираю уже из его спальни, упав на широкую кровать. Тут все пахнет им. Вечное напоминание о моем грехопадении.
Он принимает вызов после пятнадцатого гудка, когда я уже теряю надежду.
— Это я, — сглотнув волнение, пищу в трубку я, — Диана. Твоя вроде-как-жена…
— Что тебе надо, принцесска? — интересуется Рустам. Искаженный расстоянием и динамиком телефона, его голос нисколько не теряет давящего ощущения власти. Даже так сложно с этим человеком общаться нормально, и убрать желание пресмыкаться.
— Я слышала, что ты получил кучу денег за наши фотки со свадьбы, — продолжаю я, вздохнув, — мне нужна половина.
В трубке раздается короткий смешок.
— Сильное заявление. Нахрена?
— Потому что мы женаты, — хотя он и не видит, я пожимаю плечами, подбирая аргументы, — все заработанное в браке делится пополам между супругами, если ты помнишь.
— Принцесска, тебя дешевле будет прибить, чем делить заработанное, — спокойно отвечает мне Рустам, а я, кажется, зеленею от обиды. Его слова вызывают странный акустический эффект: в моей голове эхом отскакивает одно слово «козел, козел, козел…», — ты это учти. На будущее.
— Это нечестно. Мне нужны личные деньги, — произношу я, пытаясь перестать злиться, — моя заначка осталась в съемной комнате. Я не хочу, чтобы кто-то выбирал мне одежду… или для детей. И прикасался к ней своими ручонками, — я едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать, представляя как та блондинка будет еще и вещи для близнецов выбирать, — если ты поручишь это той швабре…