— Спасибо, — внезапно благодарю я маньяка. Черт. Словно натянутая пружина в груди лопнула и разлилась теплом. И я чувствую благодарность к этому человеку. За поддержку, за важные слова, которые нашли внутри меня какой-то отклик… Немного гадко, потому что странно испытывать такие нежные чувства к тому, кто жестоко убил невинных людей, но… не могу ничего с собой поделать.
— Тебе спасибо за гречку с тушенкой с утра, — скептически произносит маньяк, забирая сковородку, — я будто снова за решетку попал. Спасибо за приступ внезапной ностальгии.
Пока маньяк ест, я смываюсь с кухни. Запираюсь в ванне, включаю воду и выплакиваю от души все, что долго копила в себе все эти годы. Хватит мучиться вопросами «почему?». Потому. Жизнь так распорядилась. Родителей не выбирают, а значит, я могу либо смириться с тем, что они такие, либо наплевать в ответ на них и строить свою жизнь, как хочу.
Да, это будет сложно. А кому сейчас легко? Кто-то вообще инвалидом родился. И сила духа у таких людей бывает покруче, чем у тебя, тряпка-Диана.
Из большого зеркала на меня смотрит девица с опухшим носом-картошкой и красными заплывшими глазами. Чудо-женщина прямо. Даже у меня вызывает желание прибить, чтобы не мучилась, а не пожалеть.
Я, еще раз промокнув лицо полотенцем, возвращаюсь на кухню к Хирургу, который пялится в телефон.
— Когда ты уйдешь домой? — интересуюсь я, а он поднимает на меня взгляд, вздернув брови, — я имею ввиду — ты же не будешь тут целыми днями торчать?
— Хочешь от меня поскорее избавиться, цып? Именно целыми днями буду тут торчать.
— Но… — теряюсь я от его ответа. Даже не сразу нахожу, что сказать, однако, потом беру себя в руки, — а Рустама не смущает, что в его квартире живут посторонние люди? Она смахивает на проходной двор, а не уютное убежище.
— Это и есть проходной двор, — спокойно отвечает Хирург, воткнув вилку в кошмар под названием «гречка с тушенкой», — просто хата, где можно переночевать, пожрать, или с кем-то встретиться.
Ну вот, дьявол. У меня кривятся губы от этой новости. А я, как идиотка, думала, что Садаев ради меня, ради его беременной, пусть и фиктивной жены, готов был делить свои уютные квадратные метры. А на деле — все равно что номер в гостинице снял. И что? Я рожу, приткну детские кроватки куда-нибудь в угол, а за соседней стеной в этот момент будет сидеть целая компания каких-нибудь темных личностей, обсуждать темные рабочие делишки. Или разделывать труп. А по утрам будет приходить эта девица-блондинка, склоняться над колыбельками и делать «ути-пути» своими сосущими губами-варениками. Чудесно.