— Не смей притрагиваться ни к кому, кроме меня, — шепчу я. Как кошка подаюсь вперед и осторожно, медленно трусь подбородком об его темную бороду. Ненароком дотрагиваюсь губами до его четкой линии губ. Поднимаю взгляд и смотрю, продолжая это делать, ощущая, как жар от его тела захватывает мое. Словно языками пламени облизывает. Темным и порочным огнем, — я хочу, чтобы ты выгнал ту блондинку.
— Будешь мне условия диктовать?
— Нет, — говорю я. Ловлю момент, когда могу зацепить Садаева. Пока он у меня на крючке, — хочу быть тебе женой. Поэтому просто прошу. Ты не обязан. Но и я тогда не обязана быть верной. Пойти за тобой в огонь и воду.
Смешок. Тяжелая рука ложится на затылок и вжимает в твердое тело. От зверя пахнет кровью. Я запоздало вспоминаю, в каком виде он пришел. Чувствую бедрами, как твердеет его орган и напрягаюсь. Неужели он готов… игнорирует боль? Псих.
— Твой блеф я чую, принцесска, — слышу низкий рык, — но за слова отвечать могу заставить. И обещание исполнить. Посмотрю, насколько тебя хватит. С шлюхи спроса нет, а тебя я на части порву, если нарушишь слово. Или молча рожай и вали. Воспитаешь до трех лет — отпущу. Выбирай.
Горло перехватывает.
— Я никогда не брошу своих детей. Даже не надейся.
Он заставляет лечь меня на прохладные простыни и нависает надо мной как настоящее чудовище из ужаса. Распинает, сжав запястья и разведя их в стороны. Усмешка прорезает его лицо, скрытое тенью.
* * *
Моя последняя фраза остается без комментариев. А Рустам изучает мое тело. Глазами. Ладонью проводит. Цепляет прядь волос, пропуская ее по всей длине. Отпускает. Пальцы скользят ниже, отмечая линию на теле, опускаются между бедер, отодвигают край белья и погружаются медленно внутрь. До самой кисти. Глубоко. Без левых телодвижений и слов. Там, где горячо и влажно. Когда я так успела завестись? От каких слов?
Я инстинктивно подаюсь бедрами на встречу и вижу, как подрагивает мой живот от возбуждения.
— Определилась? — слышу ровный голос, — тебе там можно или нельзя?
— Я… не знааю, — закусываю нервно губу, пока странная дрожь бьет меня изнутри, как разрядами тока. Как у его так выходит? Он даже не двигается, — не знаю. Наверное, можно. Совсем аккуратно. Но потом точно вообще будет нельзя. Лучше сейчас.
— Бля, — ругается с усмешкой Рустам, — четко ты меня за яйца схватить хочешь. Нежно. Аккуратно. Потом год ходить и дрочить в кулак, да?
— Ну да, — выдыхаю я, — ты же не хочешь… рисковать? Детьми.
— Нет. И сейчас неохота тебе что-нибудь повредить. Херовая идея, принцесска. С соблазнением.