Я надеялась, что этот кошмар закончится. Что мы сможем уйти, я смогу пережить этот ужас и больше никогда не выйду из дома Рустама. Куплю кулинарные книги и буду учиться готовить. Целыми днями. Плевать, где. В его проходном дворе или в доме. Уже неважно.
Надеждам не суждено было сбыться. Хирург сделал все, что мог. Но тех, кто на нас напал, оказалось слишком много.
— Сидеть, сука, — тяжелый ботинок с силой прижал меня к полу, и я замерла, в панике сжавшись и обхватив живот руками, защищая его. Молясь, чтобы меня не начали бить. Все, что я могла выхватить взглядом, который словно мутной пленкой подернулся — это людей с оружием и Хирурга, залитого кровью, который сидел на полу, опустив голову и приложив руку к плечу.
— Камиль, уебок, — услышала я рычащий голос, и удар ногой. Зажала рот, чтобы не закричать и почувствовала, как слезы льются по щекам, — ответишь, сука. За всех, кого положил. Я с тебя шкуру спущу. Медленно. По полоскам сдирать буду.
— Давай, — бросил Хирург. Хрипло и издевательски засмеялся. Безумец. Провоцировал. Зачем? Они же могли убить нас, — начинай. Жду, когда я с тобой наедине останусь. Ты хоть знаешь, что с тобой Садаев сделает за беременную бабу? Он тебе кишки выпустит. Через глотку их вытащит. Долбоеб.
Снова удар. И еще. Я не знала, куда деться, лишь бы этого не слышать. Камиль. Настоящее имя маньяка — Камиль. Кажется, это последний факт, который я узнаю о нем, пока он жив. Агрессия в воздухе давила со всех сторон. Мерзкий холод, словно смерть где-то рядом прошла и коснулась случайно еще живых людей. И воняло смертью. Потом дикий вопль. Кто-то незнакомый заорал. «Блядь, держи его…». Приказ меня вывести. Меня схватили за шкирку и потащили прямо по залитому кровью полу. Экзекуция началась. Я вырубилась в момент, когда мое обмякшее тело вышвырнули наружу, где как-то больно радостно для такого дня светило солнце.
И очнулась уже в доме отца.
Мне стоит многих сил подавить крик, рвущийся из груди. Забыть проклятия, которые я хочу наслать на своего родителя. Вскочить, сжать руки на его горле, чтобы покончить навсегда с этим кошмаром.
Нет, я не стану этого делать. Это глупо. Без толку бороться открыто. Я не вытяну. Мое преимущество в его неведении. Он не знает, как я жила эти дни. Не знает абсолютно ничего.
Я должна спасти своих детей. Медленно опускаю дрожащую руку на живот, незаметно скольжу ниже, к белью, пытаясь нащупать — все ли там в порядке. Я просто в одних трусах. Прокладки или чего-то в этом роде нет. После выкидыша должны быть выделения. Тело болит, голова раскалывается, но в животе и между ног никаких неприятных ощущений. Значит, есть шанс, что я снова пережила кошмар, не потеряв детей.