И этому дерьму уже исполнилось пять лет.
Мне приходится впихнуть себя в дурацкое черное платье с длинной юбкой из фатина. Оно словно возвращает меня в прошлое: скидывает сразу несколько лет, и я вновь становлюсь похожей на зашуганного подростка. Единственное что — с тех пор я умудрилась немного набрать вес. Поэтому платье ощутимо жмет.
Выхода нет. Боюсь, если я надену мини с пайетками, то Рустам откажется меня принимать обратно. Его лицо в этот момент я точно видеть не хочу.
Накраситься я пытаюсь старой косметикой. Спустя несколько минут глаза начинают чесаться и резко краснеть, и я в ужасе смываю макияж в ванной комнате. Похоже, содержимое косметички успело испортиться, пока я отсутствовала.
Пистолет я достаю из-под матраса на кровати. Потом разрезаю старую футболку и крепко привязываю оружие к бедру. Несколько минут активно хожу, проверяя, чтобы повязка не сползла и еще пару раз перевязываю ее покрепче, пока не добиваюсь идеального результата.
— Господи Иисусе, — восклицает мать, столкнувшись со мной, когда я выхожу из комнаты. Она прикладывает ладошку к щеке и качает головой, — Диана, ты что, плакала? Не переживай. Это ненадолго.
«От счастья плакала» — проносится в голове, а так я просто киваю.
Острый и цепкий материнский взгляд ощупывает мою фигуру. Пухлые губы складываются в скептическую трубочку.
— Ты где это платье откопала?
— У себя в шкафу, — бурчу я, а она хватает меня за плечо и ведет куда-то. Дьявол. Мне только ее разговоров задушевных не хватало.
— Уродское платье. Мама… то есть, бабушка не привила тебе вкус. Хотя ничего удивительного — пока я не вышла замуж за твоего отца, мы жили в нищете. Иногда на макароны не хватало. Какие уж там платья. У меня даже дезодоранта не было.
Она вталкивает меня в гардеробную и, оставив глупо торчать посерединке, задумчиво подходит к вешалкам с кучей шмоток. Перебирает пальчиками с острыми ногтями и вытаскивает длинное черное платье с разрезом до бедра.
— Ты вроде поправилась. Надень это, — она поворачивается ко мне, — должно сесть нормально. Тебе необходимо привлечь взгляд Садаева. Чтобы никуда больше не смотрел. Сыграть на мужских инстинктах — идеальный вариант.
«Зачем?» — едва не ляпаю я, но вовремя прикусываю язык. Нет, стоп. Нельзя спрашивать, лучше играть дурочку и впитывать информацию. Похоже, отец задумывает что-то. Мать не стала бы стараться украсить дочь ради ненавистного зятя. Зачем они хотят отвлечь его внимание?
— Можешь отвернуться? — интересуюсь я, вспомнив про пистолет на бедре. Матушка удивится, если увидит пародию на женщину Бонда, вместо привычной снулой рыбы-Дианы.