Может, выхватить пистолет и взять папу в заложники? Перевожу взгляд на телохранителей и вздрагиваю. Один из мужчин смотрит на меня так, словно читает мысли.
Тупой план. Я не успею ничего сделать, как меня скрутят и отберут оружие. Полный провал. Черт. Ладонь сама по себе ложится на живот, и я глубоко вздыхаю. Простите, дети. Честно говоря, я — отвратительная мать. Не должна я так нервничать и думать о таких мерзких вещах во время беременности. Мне бы коляску и кроватку выбирать, а не вот это всё.
Перед нами ставят еду и напитки, но у меня абсолютно нет аппетита. От запаха мяса тошнота подкатывает к горлу и желудок мерзко сжимается. Не могу смотреть, как отец чинно жрет, словно ничего осбого и не происходит и мы просто пришли посидеть в кафе. От этого еще больше бьет мандраж и становится совсем плохо, после чего я отворачиваюсь.
— Идет сюда, — слышу я голос. Отодвигаю тарелку подальше и медленно поднимаюсь из-за столика. Синхронно с отцом, который быстро вытирает губы салфеткой и небрежно бросает ее прямо в еду. Потом цепко хватает меня за локоть, вдавливая пальцы в нежную кожу, и я ойкаю от боли.
— Пап!
Отец наклоняется к моему уху. Дыхание у него тяжелое и надрывное.
— Не рыпайся ни шагу к нему, пока я не разрешу, — медленно произносит он, — ты поняла?
— Но он ведь мой муж, — говорить становится трудно от волнения. Похоже, что и я задыхаюсь. Словно после пробежки, и каждое слово дается с трудом, — тут наверняка есть журналисты. Да и просто твои знакомые. Это будет странно, если я буду вот так стоять, тебе не кажется?
— Заткнись, — обрывает меня папа, отстраняясь, — делаешь то, что я тебе говорю. Попробуй только провалить всё.
— Мне надо хотя бы для вида его обнять. Или поцеловать, — начинаю я паниковать. Надо просто сблизиться с Рустамом и шепнуть ему, что не стоит производить обмен. Предупредить об опасности, — все будет выглядеть, как семейная встреча. Я же для тебя стараюсь!
Отец неожиданно зло дергает меня за локоть, и он вспыхивает дикой болью. Тут я уже не выдерживаю и слезы брызгают из глаз.
— Ай! Что ты делаешь?
— Почему ты такая тупая?! — шипит мужчина, — просто завались! Я сказал тебе стоять молча. Не дергаться.
— У его человека оружие, — отвлекает нас голос, — держит Мирослава на прицеле.
— Блядь! — взрывается отец и я отшатываюсь в ужасе, — сука, я же сказал — проверить всех! Хоть за яйца ощупать, но все стволы изъять! Долбоящеры!
Еще один рывок и я едва не падаю на пол. В глазах темнееот от страха.
— Ни шагу к нему, поняла, дурная? — рычит он мне на ухо, отчего я покрываюсь липким потом, нервно кивая, — иначе сам тебя подстрелю. Ясно?