Рустам. Это он приехал за мной. Я не хочу плакать, но слезы мне не подчиняются. Прокладывают мокрые дорожки по щекам, пока Садаев несет меня куда-то.
Мне тепло. Я согреваюсь у него на руках. Ответить на его реплику ничего не могу, потому что трачу все силы, чтобы оставаться в сознании.
Слышу, как открывается дверь машины и Рустам бережно усаживает меня внутрь. Потом садится сам с другой стороны. Я, наконец, разлепляю опухшие от слез глаза. В лобовое стекло бьют крупные капли дождя. Только сейчас я замечаю, что вся мокрая насквозь. Видимо, пока я ждала Гошу на грани беспамятства, пошел дождь.
В салоне стремительно становится жарко, словно в печке.
Чувствую, как Рустам задевает меня рукой, пристегивая. Когда машина трогается с места, я проглатываю вопросы, которые не в силах высказать. Уже неважно. Может быть, задам их потом. Самое главное, что происходит в эти минуты. Возможно, мне суждено потерять детей. Может, моя жизнь кардинально изменится после этого дня… но почему-то я хочу, чтобы все закончилось, когда я рядом с Рустамом. От этого будет немного легче. Так я даже найду силы жить дальше.
— Плохо? — прорезает тишину салона голос, когда я с шумом сглатываю. В ответ я киваю.
— Кажется, я не доношу беременность. Прости. Живот… болит. И тошнит.
— Тебе придется ее доносить, принцесска. Закрой глаза и спи, если плохо. Можешь успокоиться. Тебя больше никто не тронет.
У меня на губах появляется усмешка. Почему я чувствую сегодня намного глубже? Даже в ровном и властном тоне Рустама могу ощутить что-то большее. Вряд ли он покажет свое беспокойство. В его жизни случались веще жестче, чем прервавшаяся беременность какой-то девчонки. Но сейчас он пытается меня успокоить. Заставить расслабиться. От такого человека, как он, даже подобные эмоции получить… ценно.
— Отец не отпустит меня просто так, — устало говорю я, — пожалуйста, будь осторожнее.
Почему-то секунда, за которую Рустам переводит на меня взгляд, словно замедляется. В темных глазах мужчины я улавливаю странное. Будто я по неосторожности заглянула за какую-то грань. В самые мрачные закоулки ада.
Время снова ускоряется и Садаев отворачивается. Теперь свое внимание он полностью уделяет дороге.
«Он что-то хотел тебе сказать» — подсказывает подсознание, но я не успеваю раскрутить эту мысль. За окном я внезапно замечаю людей и взгляд выхватывает знакомые лица. Сердце начинает биться быстрее. Я протягиваю руку к стеклу. Прикасаюсь ладонью, растерянно прошептав: