— Цып, ты меня боишься? — интересуется он, а я шумно выдыхаю. Меня сейчас вытошнит той мерзостью, которую я представила. Боюсь? До дрожи. Перевожу медленно взгляд на руку, которая меня держит и думаю, что десять лет назад она причинила боль невинным людям.
Это существо уже не человек. Что-то другое. Ненормальное.
— Сколько лет было тем девочкам, которых ты убил? — холодно спрашиваю я, поднимая на маньяка взгляд. Хочется закричать, чтобы он отпустил меня, убрал свои грязные руки и держал их при себе, но вряд ли я рискну злить этого гада.
Веселье из глаз маньяка пропадает. Словно кто-то стер с него все нормальные эмоции. Остается опять то самое черное и мрачное болото.
— Им было меньше, чем тебе, — произносит он коротко. Я кривлю губы в усмешке и рывком выдираю руку, отряхивая ее об джинсы.
— Не прикасайся ко мне никогда, — выплевываю это в душный и пыльный воздух, а потом разворачиваюсь и ухожу.
Получается, что он бежал из тюрьмы. Тогда я точно его сдам. Как будет возможность. С потрохами сдам, если попаду однажды в полицию. Запомню на всю жизнь, что убийцы иногда бывают очень милыми и местами даже галантными людьми.
Последние слова про прикосновения я произнесла на нервах, не сумев сдержать чувство отвращения. Не знаю, насколько я умудрилась задеть маньяка. Но сейчас, взяв себя в руки, я думаю, что зря это сделала и остается только надеяться, что ему плевать на слова какой-то левой девчонки.
Когда он подходит ко мне со спины, пока я безуспешно дергаю на себя железную ручку чтобы зайти в подъезд, открывает «таблеткой» дверь и пропускает меня вперед, я на секунду пересекаюсь с ним взглядом. С колючим и холодным выражением глаз. В этот момент я понимаю — нет, ему не плевать. У меня получилось его взбесить.
— Вперед, — кивает он на темный коридор за дверью, в котором пахнет, как в поликлинике. Старым линолеумом, краской и спиртом. Мои ноги от этого слабеют. Превращаются в два ватных столба. Я замираю и не могу сдвинуться с места, растерянно глядя в эту полутьму.
— Зачем мы сюда пришли? — тихо спрашиваю я, потому что в голову лезут совсем паршивые мысли. О криминальных абортах и подпольных медицинских центрах. Мне даже кажется, что вдалеке я слышу звон инструментов в железном лотке.
— Зайди и увидишь. Долго будешь торчать на входе?
— Нет, — мотаю я головой. Чувствую, как он меня толкает легко в спину, и, не удержавшись, перешагиваю через порог. Словно удар плетью, меня обжигает дикая паника. Я резко отстраняюсь в сторону, врезаюсь плечом во что-то твердое и пытаюсь пронырнуть между маньяком и косяком двери обратно, на солнечный свет. Рука, которая ударяет в стену, обламывает весь мой побег.