– И зачем же ты тогда купил двухъярусную квартиру, если бы тебе хватило и стандартной трёшки? – приподняла брови я.
– Думал, что буду жить здесь с Флаффи, – непринуждённо признался Робин. – Планировал обзавестись с ней минимум тремя детьми, так что в моих планах не было оставлять квартиру пустой надолго. Теперь же, естественно, мне на фиг не сдалось всё это пустующее пространство. Так что оставайся и живи здесь сколько душе угодно. А если ты хочешь съехать только потому, что тебе надоела моя компания, мы можем организовать так, что в сутки будем пересекаться лишь трижды: во время завтрака, в обед и ужин, – загибал пальцы Роб. – Выбирай этаж, на котором хочешь обитать, и вопрос решён.
– Хахах! – я рассмеялась от столь бурного потока искренности. – А как же арендная плата?
– Таша, – сдвинул брови мой собеседник. – Ты начинаешь меня обижать. Какая арендная плата? Ты мой гость. Вот скажи, ты бы с меня взяла деньги, если бы я вдруг остановился под твоей крышей?
– Ты бы у меня не остановился, – продолжала усмехаться я. – У меня та ещё дыра. Ладно… – наконец гулко выдохнула я. – Раз ты говоришь, что я тебя не притесняю… – я посмотрела боковым взглядом на рядом сидящего хозяина квартиры и, уловив его недовольство моими словами относительно притеснения, ещё раз усмехнулась. – Тогда мне необходимо доставить сюда некоторые свои вещи, а-то хожу в одном и том же, как оборванка, честное слово… И в таком случае мне нужно начать подыскивать себе работу…
– Зачем? – нетерпеливо оборвал меня Роб.
– Снова твоё “зачем”! Ты серьёзно? Мне нужны деньги. И, кстати, пора бы мне уже выйти на улицу.
– Всё организуем, – коротко и чётко произнёс Робин, после чего резким движением сделал последний глоток из своего бокала.
…В ближайшем будущем мне всё-таки не придётся возвращаться домой…
Эта одна-единственная мысль весь оставшийся вечер заставляла меня мысленно и явно улыбаться. Хотя здесь определённо не обошлось без “тётушкиного” аргентинского вина 1953-го года.
Нат пришла на нашу встречу сердитая, кусающая губы изнутри и стреляющая в меня молниями из глаз. Почти такая же, как при первой нашей встрече в больнице, только немногим более сдержанная.
– Вот, – с грохотом поставила она передо мной большущий чёрный чемодан на колёсиках, поверх него положив дорожную сумку внушительных размеров. – Если бы Байрон не одолжил мне машину, ни за что бы не потащила эту тонну в Лондон.
– Не нужно строить из себя злюку, мы ведь обе знаем, что тащили бы не одну тонну на собственных плечах, если бы это понадобилось одной из нас, – серьёзным тоном отреагировала я, сдвинув брови и положив руки в карманы джинс. Поднявшийся ветер растрепал мои распущенные волосы, и парк за моей спиной ожил шепчущим шелестом буйной листвы.