— Нам никто ничего не говорит, — сказала беременная.
Как выяснилось, у всех здесь собравшихся была очень схожая история. Им пообещали работу за более чем хорошую плату, но после они оказались здесь. Долго им поговорить не дали, открылась дверь, и к ним по ступенькам спустился Центруд вместе со своим слугой. От доброжелательности на лице лорда не осталось и следа. Его глаза блестели, словно у хищника, загнавшего свою добычу в угол, а ухмылка на лице не предвещала ничего хорошего. Он не стал ни с кем разговаривать, а, достав ключ, сразу открыл дверь в стене, ведущую еще в одну комнату.
— Приведи ко мне новенькую!
— Меня будут искать! — выкрикнула я.
— Тебя? Искать? — при этом лицо слуги исказила пренебрежительная улыбка. — Мы достаточно заплатили твоему отцу и сказали, что ты умерла от кровавого поноса. Он так обрадовался, что по его лицу нельзя было сказать, что он хоть немного сожалеет о твоей смерти! Еще бы, — на эти деньги он сможет несколько месяцев не выползать из бара!
— Я буду кричать!
— Кричи, сколько хочешь!
Атид, не церемонясь, взял меня за руку, сдернул с кровати и потащил к открывшейся двери. Я упиралась и царапалась, но бороться с ним было подобно попыткам сдвинуть скалу. Карен вскочила с кровати и бросилась мне на помощь, но взгляд слуги будто пригвоздил ее к месту. Остальные сидели и делали вид будто ничего не замечают.
Когда дверь закрылась, слуга положил меня животом на небольшой стол, закрепив руки и ноги кожаными ремнями. Они сорвали мою одежду, сопровождая весь процесс шутками и смехом.
— Заткни ей рот, не люблю, когда они кричат! — сказал хозяин и слуга заткнул мне рот полотенцем.
Не знаю сколько времени это длилось… они хлестали меня розгами так, что я несколько раз теряла сознание. Из-за кляпа во рту все мои крики превращались в невнятное мычание. Я трепыхалась, словно рыба, попавшая в сети, но ремни надежно связывали меня. Все мое лицо заливал поток жарких слез, спина жгла так, словно на нее насыпали горящих углей. Я лежала так, что не могла видеть лицо лорда, но готова поспорить на что угодно, что оно излучало животное наслаждение. От удовольствия Центруд даже цокал языком. Розги сменила кожаная плеть, удары посыпались и на мои ягодицы.
Наступила пауза и мне показалось, что мучителям это наскучило. Но я ошибалась, Центруд снял свои штаны, развел мои ягодицы, и я почувствовала его в себе. К боли от изрезанной розгами спины добавилась еще и боль между ногами. До этого я всего раз целовалась с сыном башмачника. Неприятные ощущения и боль длились недолго, потянув мои волосы на себя так, что из глаз выступили слезы, тело лорда содрогнулось в радостном трепете, и он издал довольный крик.