— Я не уверена, — наконец, ответила я.
Решила, что попробую поступить так, как она говорила, и посмотрю, смогу ли я снова выбраться из этого.
— Где Оуэн? — неожиданно спросила я.
— Ушел.
«Куда ушел, больной ты человек?» — хотелось мне закричать.
— Хм, он вернется? У меня есть кое-что, что я хотела бы ему отдать, — сказала я, устраиваясь на столе поудобнее.
Джекс усмехнулся, но ничего не ответил.
— Ты знаешь Оуэна? — с любопытством спросила я.
— Да.
— Откуда? — давила я.
— Нас тренировали одни и те же два человека. Почти в одно и то же время. Ему было безопаснее выйти в общество и функционировать как нормальный человек, тогда как я считаю себя непригодным для этого. Вот почему я почти не выхожу из этого дома. Вот почему я очень хорошо и быстро делаю то, что делаю.
Я внимательно посмотрела на него. Он казался расслабленным, как любое опасное животное перед прыжком, и я должна была думать быстро. Каким-то образом мне нужно было убедить его снять эти ограничители, но на данный момент нужно было заставить его со мной разговаривать, пока я не придумала план.
— Это как академия? — с любопытством спросила я.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Это был первый искренний, приятный смех, который я когда-либо слышала от Джекса, и на мгновение меня это поразило. Я почти увидела человека в монстре. Почти.
— Нет, — ответил он, когда его смех утих. — Точно нет.
— Тогда что же заставило вас двоих стать такими? — осторожно спросила я.
Я увидела, как словно по щелчку пальцев его лицо покинуло веселье, а из его глаз исчез свет. Я наблюдала, как он, уронив ногу с дивана, встал, сердито схватил свою любимую миску с любимыми хлопьями и вышел из комнаты. Несколько мгновений спустя я услышала его гневный крик, за которым последовал звук разбиваемой посуды, и в этот момент я поняла, что задала не тот гребаный вопрос.
Сделала несколько прерывистых вдохов, когда услышала, как он открывает ящики на своей роскошной кухне. Открывает. Захлопывает. Открывает. Захлопывает. Это выглядело так, будто он насмехался надо мной. Наконец, я услышала его быстрые возвращающиеся шаги и вытянула шею изо всех сил, чтобы увидеть его. Как только я его увидела, то закрыла глаза и сделала то, чего не делала уже очень давно. Я заплакала.
— Открой глаза, Райли, — прошептал он.
— Я не Райли, Джекстон! — завопила я. — Я Вторник, помнишь? Пожалуйста, вспомни!
Я чувствовала его присутствие, когда он стоял надо мной, крепко сжимая в руке длинный широкий кухонный нож, который стал причиной моих слез и кончик которого сейчас, вероятно, указывал на мое сердце, но я отказывалась смотреть.