Я полез в интернет, и да, получился облом. Попасть туда можно было тремя способами: жить там в отеле, записаться сильно заранее на экскурсию или же заказать столик в ресторане. Что я и сделал, после некоторых колебаний. На вечер.
— Сейчас пойдем на Лучице, потом пообедаем, купим все, что нужно домой, и соберем вещи. А вечером поедем туда. На автобусе. Прогуляемся немного перед рестораном. Обратно такси вызовем. Устраивает?
— Вполне, — кивнула Настя.
Ощущение было странное. Даже нет, скорее, состояние — как более широкое понятие. Этот день значил для меня очень многое. По сути, от него зависела моя дальнейшая жизнь. И, возможно, не только моя. Почему откладывал этот разговор до последнего вечера? По двум причинам.
Когда мы сидели после грозы «Pod lozom», я почти не сомневался, что и Настя хочет того же — чтобы мы были вместе. Но вдруг это был только порыв? Я дал ей время подумать. И даже сейчас не исключал, что она скажет: «Извини, Сережа, но я поняла, что не смогу». Переехать в другой город — это намного сложнее, чем кажется. А уж из Питера в Москву…
Ну а вторая причина была, наверно, смешной. Такой… финальный аккорд. Либо точка в конце фразы, либо многоточие — хотя я, разумеется, надеялся на второе. Мое предложение — ее ответ. Ну и последняя ночь. Последняя здесь — или последняя вообще. Пусть и с разным знаком, но в любом случае ни с чем не сравнимая.
В воду Настя все-таки влезла. Через десять минут я вытащил ее из моря, едва не за трусы, как следует растер и заставил сразу же переодеть купальник.
— Представляю, какой из тебя строгий папаша получится, — съехидничала она, укладываясь на подстилку. — Дети будут строем ходить, в колонну по четыре.
Интересно, Настя, это было абстрактно сказано, или ты сейчас подумала о том же, что и я? Что это могли бы быть наши с тобой дети?
Она лежала на животе, повернув голову в мою сторону, закрыв глаза. Я водил пальцем вдоль ее позвоночника и смотрел на нее. Как будто хотел запомнить каждую черточку. То, что было видно только вот так, близко-близко.
Россыпь бледных веснушек на переносице. Крошечный белый шрамик прямо под левой бровью. Совсем тоненькие намеки на будущие морщинки рядом с уголками глаз — когда-нибудь они там появятся, и получится вполне так симпатичная старушка.
— Сереж, я знаю, ты на меня смотришь! — пыталась сказать сердито, но улыбка помешала.
— Нельзя?
— Можно…
Набежало на солнце облако, и вдруг стало не по себе. Как будто иглой кольнуло.
Прекрати! Все будет хорошо! Обязательно будет!
Пообедав последний раз в «Оскаре», мы прошлись по набережной, купили сувениры, потом вина и всяких местных вкусностей в супермаркете и на рынке. Вернулись в гостиницу, начали укладываться. Настя управилась быстрее и пришла ко мне. Села на кровать, с любопытством глядя, как я упаковываю бутылку вина в памперс.