Быстро оделся, умылся. Зачем-то выглянул в окно. Милица, как и вчера утром, подметала двор. Видимо, почувствовала взгляд, подняла голову, улыбнулась нервно. Отвернулась.
Нормально, что тут скажешь.
Настя уже накрывала на стол — маленький, круглый, на котором мало что помещалось. Поставила передо мной тарелку с глазуньей, другую — с нарезкой сыра и колбасы. Кое-как пристроила корзиночку с хлебом, блюдце с кирпичиком масла. Налила соку и кофе.
— А ты что? — возмутился я.
Насыпав в миску хлопьев из коробки, Настя залила их молоком, села напротив.
— Я так привыкла. Овсянка и кофе.
— Я прямо чувствую себя каким-то обжорой. Робин-Бобин…
— Барабек, — подхватила она. — Скушал сорок человек. Папа мой иллюстрировал переиздание. Он художник, детские книги оформляет. И такой там у него получился колоритный Робин-Бобин.
Она говорила и улыбалась, но улыбка выглядела как приклеенная.
— Собирайся, — сказал я, когда мы закончили. — Посуду пока помою.
Она упорхнула в ванную, а я мыл тарелки, ставил их в сушилку и думал о том, что поговорить все-таки придется. И прикидывал возможные варианты разговора. Но вышло все совсем не так, как рассчитывал.
— Можно тебе задать один бестактный вопрос? — спросил я, когда мы спустились по крутой лестнице между домами и шли рядом по асфальтовой дорожке.
— Ну? — насторожилась Настя.
— Я мог бы спросить грубо, давно ли у тебя не было мужика, но выражусь деликатнее: давно ли ты с ним рассталась?
Она уставилась на меня, хлопая глазами, и чуть не упала, споткнувшись. Хорошо, что успел придержать под локоть.
— Настя, скажи честно, ты ведь не с подругой в отпуск собиралась?
— Нет, — вздохнула она.
— Я говорил, что расстался с девушкой. Вполне мирно, по взаимному согласию. Но после этого у меня никого не было. И сейчас, глядя на тебя, чувствую себя… странно себя чувствую. А ты вчера весь день вела себя так, словно тоже хотела бы видеть рядом кого-то другого. Поэтому у меня два предположения. Либо ты решила вышибить клин клином, несчастную любовь, либо поехала со мной кому-то назло. Что, в принципе, почти одно и то же.
— Я в разводе, — ответила она после долгой паузы.
— Ну вот, — кивнул я. — Уже теплее. И давно?
— Не очень. Послушай, Сереж… — Настя посмотрела на меня искоса и снова уставилась себе под ноги. — Да, я ступила. Не надо было ехать ни с тобой, ни с кем-либо другим. Но, как ты вчера сказал, мы уже здесь, значит, надо попытаться мирно сосуществовать, чтобы не испортить отпуск окончательно. Мы можем нажать на рисет?
— Перезагрузка? — усмехнулся я. — А получится? Откуда я знаю, ты вчера пару-тройку раз была такая лапочка, а потом вдруг тебя штырило мама не горюй. Ну ладно, давай попробуем. Здравствуй, Настя, я тот самый Сережа, с которым ты разговаривала по скайпу. Извини, что опоздал на самолет, но так вышло.