Привычка таскать с чужих тарелок появилась у меня еще в детстве. Шло все от бабушки Нюты, у них в семье это было чем-то таким обыденным. Если у меня на тарелке одно, а у кого-то другое — почему бы не попробовать кусочек? А вдруг мне тоже захочется? Разумеется, я проделывала подобные вещи только с хорошо знакомыми людьми, а не со всеми подряд. Для меня это был своего рода знак доверия. С Сергеем получилось на автопилоте. Сначала я утащила у него из тарелки чевапчину и только потом осознала этот факт. И уж точно не связала с мороженым, поскольку тогда он ничего не сказал. Как будто так и надо.
Сергей стал первым, кто фактически нахлопал мне по рукам. Бабушки, родители, Вовка и еще несколько близких знакомых реагировали спокойно. Точнее, никак не реагировали. Видимо, считали вполне простимым бзиком. И я неприятно удивилась: неужели жалко? Если б он стащил что-то у меня с тарелки, я бы отнеслась к этому совершенно спокойно. Но когда прозвучало, что не мешало бы сначала попросить… Как будто увидела все в другом ракурсе.
Странное дело, у него получалось заставить меня посмотреть на вещи под иным углом. Не только с едой. С ним вообще было не так, как с другими. С самого начала.
Все это уже выходило за рамки приятных и необременительных курортных отношений, от которых не остается ничего, кроме похожих на сон воспоминаний. Когда я окончательно поняла это? Когда вдруг заговорила о своей мечте жить у моря? Нет, тогда это еще можно было списать на «синдром попутчика». Доверить свое сокровенное человеку, пути с которым разойдутся очень скоро и навсегда, — почему бы и нет?
Может, когда так сладко дрогнуло внутри от этого его «Настенька»? Или когда стояли вдвоем в церкви и было в этом что-то таинственное, почти мистическое?
Так или иначе, я поставила на эти мысли блок. Раздвинув свой мыльный пузырь до четвертого сентября. Что потом? Это будет потом. Carpe diem — живи настоящим.
Но была еще одна проблема, отодвинуть которую вряд ли получилось бы так просто.
Когда мы поднялись к себе, я остановилась, вопросительно глядя на Сергея. С одной стороны, устала зверски. После полубессонной ночи и трипа в стиле хард спать хотелось так, что глаза слипались. С другой… не хотелось, чтобы он уходил.
— Иди, — он подтолкнул меня к двери. — Отдохни.
Я скорчила рожу. Сергей рассмеялся, обнял за плечи и сказал на ухо:
— Хочу, чтобы Бобик ожил к вечеру, а не сдох окончательно. Я не любитель насиловать трупы.
— К нам сегодня приходил некрозоопедофил, — продекламировала я, вытаскивая ключ. — Мертвых маленьких зверюшек он с собою приносил.