— Ну что, Насть, — поинтересовался невинным тоном, — мороженого?
Выпустила когти, ощетинилась, зашипела.
— Ну как хочешь, — я пожал плечами. — Тогда себе возьму. Тут, кстати, остановка в двух шагах. И следующий автобус до Петроваца через полчаса. Успею.
— Смотри, осторожнее, — отбила подачу, — тебя за беременного, если что, выдать не получится.
Впрочем, на мороженое мое она посматривала довольно хищно, но все-таки от захвата воздержалась.
— Слушай, а ты молодец вообще, — она расцвела, но похвала была с подковыркой. — Думал, сядешь на лестнице, заплачешь, и придется тебя за ноги тащить.
Сначала надулась, сморщила нос, потом задрала его к небу.
— Подумаешь! Я на Тибидабо пешком ходила.
— Зачем? — удивился я, вспомнив гору в Барселоне. На самой верхотуре церковь и парк аттракционов. И добраться туда можно на автобусе или на фуникулере.
— Лосиха потому что, — хихикнула она. — Я в январе была. А трамвай и фуникулер зимой только по выходным работают. Поленилась выяснить заранее. Сначала ждала, потом пошла пешком до фуникулера. Ну а дальше — как здесь. Столько протопала — уже обидно возвращаться. А наверху оказалось, что с другой стороны автобус ходит. И вот представь. Плюс двадцать три, а я в куртке теплой. И рюкзак. И пешком. Кажется, что вот-вот, а там… новый поворот.
Разговор плавно перешел на Барселону, и мы так увлеклись, что в результате на остановку бежали галопом. Успели — примчались одновременно с подъехавшим автобусом. Заплатили за проезд, плюхнулись на свободные места.
— Все, бобик сдох, — отдышавшись, Настя привалилась к моему плечу, и я обнял ее. И уточнил:
— Совсем сдох? Совсем-совсем?
— Ну… — она посмотрела искоса. — Не знаю. Совсем… или не совсем…
— Черт, Настя, не смотри на меня так.
— Как — так? — уточнила она. И окинула таким взглядом, что осталось только сумкой прикрыться.
До города доехали быстро, всю дорогу поддразнивая друг друга. Хотел я ее страшно, но видел, что устала. Ничего, будет вечер, будет ночь. Иногда отложенное удовольствие только слаще. Главное — чтобы не слишком надолго.
Настя
Я лежала на кровати с ноутбуком на животе и смотрела куда-то сквозь монитор. Как только дыру в нем взглядом не прожгла.
Нас еще хватило на то, чтобы зайти на рынок. Фрукты — это, пожалуй, единственное, кроме мороженого, конечно, что я могла поедать в промышленных количествах. Хотя… сегодня вот сточила всего Серегиного ягненка. Неловко получилось. Видимо, это было продолжение психического жора.
Такие виражи со мной случались нечасто, но за несколько дней запросто могла наесть килограмма три-четыре. И все уходило почему-то в щеки и грудь. В отличие от мамы, слабым местом которой была пятая точка. Грудь-то полбеды, рабочим размером у меня был, как говорится, второй постиранный, но вот щеки… Получался натуральный хомяк. Впрочем, как только прекращала жрать, все быстро возвращалось на круги своя.