— Еще раз, по буквам, — Тарас упрямо задрал подбородок. — Я сказал, мы не будем заниматься онкологией.
— Теперь уже точно не будем, — усмехнулась я. — Просто согласись, бро, что без Люки тебе это не по зубам. Поэтому и слился. Проще отказаться, чем признать, что ты дерьмовый администратор.
Это не было подначкой. Просто констатацией факта. И обозначением, на чьей я стороне.
— Короче, от руководства я тебя отстраняю, — подвел итоги отец. — Можешь оставаться главврачом, по этой части к тебе претензий нет. А толкового директора я найду.
— Черта с два, — у Тараса даже верхняя губа вздернулась, как у скалящейся собаки. — Ты, папочка, вообще никто, и звать тебя никак, чтобы тут распоряжаться. И, кстати, никаких официальных документов, что мы обязаны перечислять тебе треть дохода, тоже нет. Подумай об этом.
Пауза была похожа на бетонный блок, которым преграждают дороги. Серый, шершавый, тяжелый.
— Хорошо, — кивнул отец с непробиваемым выражением. — Хочешь войны? Будет тебе война.
Он встал и вышел, а я чуть помедлила: не хотелось идти следом и продолжать разговор.
— Ты идиот, Матрас, — сказала, остановившись на пороге. — И капитально об этом пожалеешь.
— А ты уволена, — прилетело в спину, когда я уже вышла. — Собирай свои монатки и проваливай. Сегодня же.
Ничего веселого в этом, конечно, не было, но я не удержалась и расхохоталась. И заметила, повернувшись:
— Матрасик, в Чинизелли[1] тебя заждались. С таким же успехом и я могу тебя уволить. Вернее, с таким же неуспехом. Понимаю, Остапа не просто понесло, а капитально занесло, да так, что не остановиться. Но ты все же притормози, а? Пока еще не слишком поздно. Лучшее, что мы можешь сделать, — позвонить отцу и попросить прощения. Признать, что облажался, и согласиться на грамотного топ-менеджера.
Тарас встал, с грохотом отодвинув стул, подошел к двери и резко захлопнул ее у меня перед носом.
Несколько пациентов, дожидавшихся приема, и лаборантка Олеся с любопытством наблюдали за этой сценой. Полный абзац! Сор и внутри, и из избы. Причем первое хуже. Вот уж ни к чему персоналу знать, что между владельцами капитальные терки.
Заскочив в кабинет, я оделась, взяла сумку и вышла на улицу. Синяя спортивная бэха коротко бибикнула.
Только этого еще не хватало!
— Садись! — приказал отец, опустив стекло. Он вполне мог нанять водителя, но не хотел. Говорил, будет ездить сам, пока здоровье позволяет. Потому что это в кайф.
— Спасибо, доберусь.
— Садись! — повторил он тоном, не допускающим возражений.
Я пожала плечами, открыла дверь и плюхнулась на белую кожу сиденья. Вносить свою лепту в общий хаос и энтропию не хотелось.