Родственные, демон их побери, души!
Ясмин отошла ответить на звонок сестры, а Кристиан, казалось, даже не заметил исчезновения своей девушки. Пытался, но не мог отвести взгляда от новоиспеченной ведьмы.
Сегодня Эрика выглядела по-другому. Яркая, полная жизни, она как будто бросала ему вызов. Своим видом, своим к нему отношением, взглядами, которыми украдкой его одаривала, но которые он замечал. Все до единого.
Присутствовало в ее к нему чувствах что-то еще. Что-то смутное, едва уловимое, отчего Кристиану никак не удавалось определить, что же это все-таки за эмоция.
И это еще больше заводило.
Облегающее платье подчеркивало каждый изгиб стройной фигурки: тонкую талию, округлые бедра, соблазнительно выделявшиеся, когда Эрика наклонялась, собираясь сделать очередной бездарный бросок.
Он не мог заставить себя отвести от нее взгляда, хоть по-хорошему уже давно следовало забрать Ясмин и убраться куда подальше.
Но он продолжал смотреть на маленькую ведьму, все глубже погружаясь в эти непрошенные, ненавистные чувства и желания. И все больше убеждаясь, что она с ним играет.
Намеренно дразнит.
Соблазняет.
Ведьмочке хочется поиграть? Что ж, он любит играть и вызов, как это водится, принимает.
Ну а что касается Ясмин...
Ответить на этот вопрос Керестей не успел. В следующую секунду он позабыл обо всем на свете. И о своих желаниях, и о своих планах.
Когда увидел, эпицентром чего стала Эрика.
Эчед запихнул меня в машину, хоть мне запихиваться в нее совсем не хотелось. Но разве этот станет интересоваться моим мнением. Обернувшись к Этеле, который по степени своей мрачности запросто переплюнул бы даже самое сильное торнадо, Кристиан объявил, дробя слова на ледяные осколки:
— Она едет домой. Свидание окончено.
Собирался яростно хлопнуть дверцей, но Этеле его остановил, вцепившись в эту самую дверцу (даже удивительно, как стекло под его пальцами не пошло трещинами), и решительно подвинул ведьмака в сторону.
— Только быстро, — не сказал — выплюнул Кристиан и пошел занимать место водителя.
— Как приедешь, сразу покажи руки Цецилии, — напутствовал мой ангел-хранитель, с беспокойством глядя на мои ладони.
Я не стала надевать перчатки, потому что кожа мало того что покраснела, так еще и горела. Хотелось запустить руки в ближайший сугроб, да там и держать, пока вообще не перестану их ощущать.
Эти следы — немой укор и напоминание о том, что случилось в «Камелоте».
Все произошло слишком быстро. Слепящая вспышка, боль, ожегшая ладони, и с моих рук во все стороны брызнул огонь. Чудо, что ребят не подпалило. Я бы себе не простила, если бы кто-нибудь из них пострадал. Ну разве что не стала бы ругать себя из-за Эчеда, но он находился слишком далеко от эпицентра пожара, меня, другими словами.