— Ку. куда прилетим? — заплетающимся языком пролепетала я.
Но он меня, кажется, даже не слушал.
— Тебе вернут воспоминания. Могу себе представить, какая у тебя в голове каша.
Наверное, в тот момент у меня в мозгу что-то перемкнуло. Не отдавая себе отчета в том, что творю, попыталась распахнуть дверцу, чтобы сигануть из мчащейся на предельной скорости машины. К счастью или нет, попытка суицида была пресечена на корню.
Беркутов успел заблокировать чертову дверь. Перестав скалиться в злорадной ухмылке, мрачно пригрозил:
— Не угомонишься, организую тебе кому до самого Будапешта. Если против, веди себя благоразумно. И не вздумай кричать! — безжалостно лишил меня единственной возможности отвести душу. — Сделать из тебя немую — тоже раз плюнуть.
Почему-то я сразу поверила, что чокнутый похититель на такое способен. По крайней мере, проверять, так ли это на самом деле, не стала.
Некоторое время ехали молча. Я тщетно пыталась переварить горькую правду, что человек, которому доверилась, оказался беспринципным негодяем.
— За меня будут просить выкуп? — наконец нарушила тишину, больно бившую по натянутым, словно тугие струны, нервам.
Саша рассмеялся, будто я сморозила глупость.
— Эрика, всему свое время. Наберись терпения, я не уполномочен давать тебе объяснения.
Не уполномочен он. А похищать, значит, уполномочен.
Урод!
— Выходит, все твои признания — пустой треп, и наши отношения были фарсом?
Сердце... нет, не сжималось от боли и разочарования. Скорее, в нем полыхал гнев, который никак не удавалось выплеснуть наружу. А если начну выплескивать, есть риск, что меня быстренько нейтрализуют, как было обещано.
— Ты миленькая, — снизошел до комплимента Беркутов. — Но, вообще, не в моем вкусе. Не люблю наивных овечек.
— А я-то думала, ты вел себя так по-джентельменски, потому что был мной очарован и не хотел форсировать события.
Действительно наивная овечка. Мы ведь всего-то несколько раз поцеловались. Уже давно должна была догадаться, что Беркутов ни разу не влюбленный парень.
А самый настоящий подлец!
— Я бы с тобой переспал, уже давно, — разоткровенничался знакомый незнакомец.
— Если бы не твой психованный дружок. Короткая интрижка не стоит того, чтобы лишиться дара. Или того хуже — гнить потом в какой-нибудь канаве.
— Интрижка? — Кажется, сейчас зарычу. — Так, стоп! — спохватилась запоздало.
— Какой такой дружок?
— Эчед, — поморщился мерзавец, словно ему только что без анестезии вырвали все зубы сразу. — Этот ненормальный. Выцыганил у своего приятеля Ведающего силу и мотался сюда чуть ли не каждый день, надзирать и контролировать. Контролировать и надзирать. Ты что, ни разу не почувствовала, что за тобой наблюдают?