— Я хочу еще раз. Потрогай себя. Доведи себя еще раз, ради меня, Печенька.
Ему не нужно просить дважды. Я тут же потянулась к своей гиперчувствительной зоне и начинаю массировать ее непрерывными круговыми движениями. А потом не успеваю я опомниться, как его палец вновь входит в меня сзади.
— Приподнимись для меня, — приказывает он.
Я приподнимаю бедра, и его палец полностью погружается в меня.
— Я чувствую свой член внутри тебя, вот здесь.
— Ох, это…
Я больше не могу разговаривать, потому что он снова входит в меня. А потом начинает вколачиваться размеренными, медленными ударами. Его палец, его член, мой палец и черт! Я взрываюсь.
А потом приходит его черед. Его член пульсирует внутри меня. И мне нравится растекающееся внутри меня ощущение тепла.
Бек целует меня, медленно втягивая нижнюю губу в рот и нежно прикусывая ее. Он начинает опускаться вниз к моей груди, а когда нащупывает сосок, то просто срывается. Он продолжает жестко сосать и кусать меня, и я снова завожусь. Как такое вообще возможно? Он переходит к другой груди и стонет. Громко.
— На живот.
Я переворачиваюсь. Когда его тело накрывает мое, он широко разводит мне ноги своими коленями. Я чувствую, как его кончик входит в меня, а потом он врывается одним глубоким толчком. Моя спина выгибается, как арка, чтобы приспособиться к его движениям. А потом появляется еще более странное ощущение, когда он сводит мои ноги вместе — и боже — трение просто волшебное.
Мы находим общий ритм, но давление нарастает слишком быстро, и вскоре я вскрикиваю:
— Я скоро кончу.
Я дышу, словно собака жарким летом.
Как только меня накрывает оргазмом, Бек кажется совершенно диким, яростно вколачиваясь в меня в погоне за собственным удовольствием. Он падает на меня и его тяжелое тело совсем меня не пугает. Наоборот, мне даже нравится эта приятная тяжесть. Он целует меня везде, куда может дотянуться. Его голос отзывается у моего уха, когда он произносит:
— Однажды, я возьму тебя в попку, Печенька. Эта тугая задница слишком соблазнительна.
— Да что не так с вами, мужчинами, и нашей задницей?
— Она узкая. А нам нравится, когда узко, — объясняет он.
— Так моя киска не узкая?
У него вырывается резкий смешок, и я вздрагиваю.
— Твоя киска очень тугая. Она не может быть идеальнее.
— Но ты так же хочешь мою задницу?
— Конечно, хочу. Это великолепная задница. Почему я должен не хотеть? — Он скатывается с меня и ложится рядом.
— Ты сумасшедший.
— Вообще-то это ты поимела меня в задницу, — возражает он с легкой ухмылкой на лице.
— Это не одно и тоже.
— Да что ты, давай кое-что проясним. Ни один другой парень не дотронется до этой киски или задницы, — он стискивает меня еще крепче, — пока ты остаешься моей женой. Понятно?