— Если нет сверхурочной работы, обычно раз или два в месяц, — говорит он.
— Сверхурочной работы?
— До этого я много работал в городе из-за всей истории с Инглиш. Я отказывался покидать город, потому что сильно волновался за нее.
Это вполне логично, о чем я и говорю ему. Мне даже немного сносит крышу от того, какой он потрясающий отец. Семья важнее работы и всего остального.
— Ты впечатлил меня, — говорю я.
— Да? Чем?
— Тем, как выстраиваешь свою жизнь вокруг Инглиш.
— Ты бы сделала то же самое.
— Возможно, но я горжусь тобой из-за этого.
Его красивые сексуальные губы растягиваются в улыбку, от чего меня бросает в жар. Было бы гораздо легче, не будь он таким симпатичным.
— Спасибо.
Экипаж самолета начинает свою речь о ремнях безопасности и прочих вещах. Бек тянется ко мне и застегивает мой ремень.
Самолет начинает движение, и я нервничаю.
— Бек, ты нервничаешь?
— Из-за чего?
— Из-за свадьбы?
— Вообще нет.
Его сине-зеленые глаза загораются невысказанной мыслью. А потом он просто берет мою руку и целует ее. Настолько интимный жест, совсем не похоже на Бека. Мое сердце начинает таять.
— Я могу предложить тебе что-нибудь выпить? «Мимозу», например.
Я киваю. Возможно выпивка — это именно то, что мне сейчас нужно.
— А можно одну прямо сейчас, пока мы не взлетели?
Он смеется.
— Да, в первом классе это возможно. Может, лучше принести кофе?
— Нет, «Мимоза» в самый раз. Вдруг она поможет мне уснуть?
— Ты устала?
— Немного.
Он смотрит на меня с любопытством.
— Ты плохо спала в моей постели?
Я не осмеливаюсь сообщить ему, что его полуобнаженное тело, лежащее рядом со мной, не дало мне и капли сна.
— Слишком много мыслей. Знаешь, вся эта история с тем, что я никогда не летала, да и вообще никуда не ездила. — Или не выходила замуж за кого-либо, кто так мило относится ко мне, хотя и был полной задницей в прошлом.
Он медленно кивает, но не думаю, что удовлетворен объяснением. Хорошая новость в том, что он не задает больше вопросов. На самом деле, я немного удивлена, потому что мне кажется, я вижу красные пятна на его щеках.
Как же вовремя в этот момент мне приносят мою долгожданную «Мимозу». Я успеваю осушить ее полностью еще до того, как самолет поднимается в воздух. А когда начинаю осознавать, в какой гигантской металлической трубе я лечу, вся логика сходит на нет, с учетом того, каким вообще образом она держится в воздухе и летит с бог знает какой скоростью. Черт. О чем вообще я только думаю? Не удивительно, что мой отец никогда не летал…
— Печенька, ты в порядке? Ты побледнела и дергаешь за подлокотник.