А здесь, в городской «общаге», мне резко пришлось подчиняться совершенно чуждому ритму, подстраиваться под неудобный, непривычный режим соседок. Две старшекурсницы, например, часто пропускали утренние лекции, до обеда обычно спали, а вот радио и телевизор могли работать в комнате всю ночь.
Пришлось научиться засыпать при включенном свете, под болтовню шоуменов или актеров популярного позднего сериала. Еще одна соседка — будущий физик, училась со второй смены и доборую половину ночи рисовала свои схемы, зубрила конспекты. Я оказалась в меньшинстве.
Редкие каникулы в своем селе ожидались мною как великие праздники, сулящие возвращение в Эдем. Приезжая домой, собственно, в дом-то родной я заходила ненадолго, потому что еще со школьных лет перебралась жить к бабушке Таисье. Это решение понравилось всем: бабушке, мне, маме и ее новому мужу
Я выросла без отца, он ушел из жизни очень давно и довольно нелепо, мне тогда было года четыре, я его совершенно не помню. Говорят, отец отравился грибами, а еще ходят слухи, что он сам нарочно выпил какую-то гадость. И сделал это потому, что кто-то ему сказал, будто я родилась от другого дядьки, потому что мама ему изменяла. Не хочу копаться в прошлом моих родителей. Кажется, всей правды мне все равно не узнать.
Мама долго была одна и какое-то время не общалась с бабушкой Таей, видимо, та ее винила в гибели сына. Но потом отношения между ними снова наладились, вероятно, из-за меня, больше ведь никого из близких людей у бабули не было на свете. Я у нее единственная внучка, и мы здорово подружились.
А как я стала жить у бабушки? Все просто, к моей симпатичной маме посватался местный участковый врач, он быстренько переселился в наш большой дом, а я решила уйти. Через год у меня появился братишка, я, конечно, помогала, водилась с малышом, но с мамой мы как-то постепенно отдалились друг от друга, ей уже было не до меня. И это я тоже понимаю, нет никаких обид.
Вот с бабой Таей мы были очень друг другу нужны, только с ней мне было по-настоящему легко и спокойно. А ей хотелось выговориться порой, хотелось проявить заботу о родном человеке. Я умела слушать, и с бабушкой сама всегда могла поделиться тем, что есть у меня на душе, могла рассказать все, без смущения и страха, что меня не поймут. Это было хорошее время.
Бабушкин дом нравился мне еще и тем, что стоял он отдельно, наособицу, несколько в стороне от улицы, выходил многочисленными окнами не на проезжую дорогу, а «смотрел» в сторону леса или на «огуречник». Так называла бабушка наши огороженные забором грядки, потому что здесь выращивали овощи и зелень. Был рядом и настоящий большой огород — картофельное поле, целых девять соток. Но кроме картошки там обитали: тыква, кабачки с патиссонами, а также кукуруза и подсолнечник.